– Мне просто повезло.

– Везение – это да. Этого у тебя не отнять. Я отношу его к дополнительным твоим достоинствам, повышающим шансы выпутаться. Ты смог выжить не только на Йорке, но и на Земле. В настоящем аду.

– Не говори так про Землю.

– Ладно. Есть еще один момент.

– Какой?

– Опасность угрожает не только тебе. Я тоже определенным образом стою у него на пути.

– Вот черт!

– Именно. Черт, черт, и еще раз черт. В моем гараже уже находили бомбу. Программа автоповара оказалась расстроена и в пудинге откуда-то оказался яд. Если бы не невоспитанная собака моего дворецкого, все могло бы кончиться печально. Во время демонстрации нового автоматического танка снаряд попал вместо мишени в бункер, где я находилась с гостями. По чистой случайности кассету с плазменными зарядами перед стрельбами заменили на учебные болванки. Про мелочи вроде нейтрализованных полицией киллеров, я уже не говорю. Так что я теперь много путешествую, – спокойно сообщает Мишель.

– Ну и скотина! – задыхаюсь я от возмущения. – Неужели ничего нельзя сделать?

– Можно. Конечно, можно. За нами наблюдают. Эта охрана, что ты видишь – только внешняя сторона. На самом деле, ее гораздо больше. Просто она держится вне пределов видимости. Нашу, мою и твою еду, проверяют на предмет ядов. Всех, с кем мы контактируем, предварительно просвечивают. Мой дедушка включил все свои связи. Над этой проблемой сейчас работает прорва народу. Полиция, специальные службы. Нам нужно затаиться на время. Не дать себя прикончить. Подождать, пока зарвавшемуся мафиозо укажут его место.

– Тогда зачем мы всюду светимся, как сигнальные ракеты?

– Ну, безопасность – это одно, а репутация и необходимая деловая активность – другое, – улыбается Мишель. – Я ведь, как акула, вынуждена постоянно плыть, чтобы не утонуть.

– Я бы хотел поговорить обо всем этом подробнее. Что-то придумать. Не привык я, чтобы меня вели на убой, как барана.

– Нас охраняют отличные спецы. Настоящие профессионалы. Уже выяснено, что взрыв у отеля в момент нашего приезда – не случайность. Это не дело рук фанатиков с Шеридана, как его выставили в прессе. Специалисты сомневаются, что Кролл имеет к нему какое-то отношение. Не тот масштаб. И это настораживает.

Я в упор разглядываю напрягшуюся Мишель.

– Выкладывай уж до конца, – вздыхаю я.

– Нам лучше держаться вместе. Для безопасности. Твоей и моей.

– Ты для этого меня искала? И для этого вытащила меня с Земли?

– Почему бы и нет? – уклончиво отвечает она. – По-моему, это неплохой повод быть рядом.

– Дьявол, – волна разочарования окатывает меня. Я-то, дурак, развесил уши. Всюду эти «деловые интересы». Дружба из соображений целесообразности.

– Юджин, ты меня не совсем верно понял, – мягко говорит Мишель, накрывая мою руку ладонью. – Я сказала, что это только повод.

Но я не слушаю. Я чувствую, что она говорит со мной, как с несмышленым ребенком. Скрывая покровительственный тон. Она уверена в том, что я ей подчинюсь. Что и говорить, Мишель славно научилась пользоваться своим обаянием. Привычка манипулировать мужчинами в своих интересах играет с ней злую шутку. Только я ведь не совсем обычный мужчина. У которого инстинкты самца определяют направление мыслей. Со мной этот фокус не пройдет. И я спокойно улыбаюсь встревоженной баронессе, скрывая досаду и разочарование. Встревоженной, потому что она видит в моих глазах непонятный огонек. Которого там быть не должно.

– Задача ясна, – прерывает мои невеселые мысли Триста двадцатый.

– Что?

– Задача ясна. Приступаю к выполнению. Время разработки алгоритма – до одного часа. О начале реализации защитных мер будет сообщено дополнительно.

– Какая задача?

– Защита объектов «Юджин Уэллс» и «Мишель Радецки» от физического уничтожения объектом «Жак Кролл» и дочерними структурами. Параметры вражеского объекта уточняются. Доступ к Сети ограничен пропускной способностью шлюзов. Необходим скоростной канал доступа к Сети.

– С тобой все в порядке?

– Диагностика проведена. Статус всех систем – зеленый.

– Опять играешь в войну?

– Ответ отрицательный. Ситуация классифицирована как угроза второй степени. Неминуемое уничтожение в столкновении с превосходящими силами противника. Это не учебная тревога.

– Говори проще, Три-два-ноль, – устало прошу я.

– Можно и проще, чувак. Надо взять себя в руки. Напрячь мозги. Иначе нам всем крышка.

– Всем?

– Тебе, мне и Мишель.

– Мишель попадает в сферу твоих интересов? – интересуюсь я.

– Наших интересов, – поправляет Триста двадцатый. – Это перед ней ты можешь притворяться.

Этот джазовый исполнитель – у него оказалось интересное имя. Филодор. И ничего больше. Как кличка у собаки. Мишель рассказала мне, что его группа играет популярный сейчас джаз новой волны. Что это такое, я, конечно, не знаю. И потому с нетерпением жду начала концерта. Я уверен, что получу от живой музыки большое удовольствие.

Огромный зал, больше похожий на стадион под крышей, дальняя стена которого едва виднеется в густом, пропитанном испарениями воздухе, весь бурлит людьми. Люди едят, пьют, бесцельно слоняются, валяются на полу, смеются, ссорятся, целуются, курят. В общем, шум от этого стоит не хуже, чем от прибоя во время урагана приличной силы. Сцена – как огромный пологий остров, залитый цветным огнем. Не сразу и заметишь в ослепительном сиянии двойную цепочку охраны, что выстроена у подножия.

Нас вместе с телохранителями провожают по ярко освещенному длиннющему коридору в место, которое служитель назвал «ложей». Такая маленькая выгородка с барьером, что отделяет нас от жующей и галдящей толпы. Но тут хотя бы сидеть можно. На очень удобных креслах. Только из-за охранников край сцены виден плохо. И от людей, что внизу, довольно сильно пахнет. Наверное, в тех ложах, что выше нас, обзор получше. Тут эти ложи – до самого верха. Как соты в улье. Но я стесняюсь сказать об этом Мишель. Сажусь и начинаю оглядываться.

В зале этом все кажется мне необычным. И отсутствие кресел на мягком полу. И гигантские размеры. И странный рассеянный свет. Наверное, это оттого, что я впервые на концерт пришел. И люди, что за барьером копошатся, тоже привлекают внимание. Свободные, даже развязные. С длинными волосами. В какой-то полувоенной одежде. Многие, в том числе девушки, в таких же, как у меня, комбинезонах. Так что я тут вполне за своего сойти могу. Тем более, что у некоторых парней и девушек головы тоже коротко стрижены. Как у меня.

– Ты теперь законодатель новой моды, – шепчет мне Мишель. И тихо смеется.

В ожидании начала концерта народ из-за барьера тоже на нас таращится. И иногда отпускает замечания.