не шутил надо мной. А действительно разбирается в этом. Все равно выхода у меня нет.

— А здесь? — шепчу ему, толкая в руку. Руслан смотрит на меня, и я замечаю широкую улыбку.

— Ты же мне не веришь! — говорит он, и чувствую, как Екатерина Геннадиевна проходит мимо нас. Она подходит к доске и начинает что-то усердно писать, объясняя формулы.

— Теперь поверила, — говорю тихо Журавлеву. — Пожалуйста!

Руслан делает лицо, как будто я его уговорила и начинает считать на листке решение. Я замечаю, как Екатерина Геннадиевна несколько раз посматривает в нашу сторону, но я делаю вид, что-что увлеченно пишу.

— Вот решение, — указывает пальцем, и быстро переписываю к себе на листок.

— Спасибо. Можно еще 15 номер?… А у меня есть жвачка, — улыбаюсь я. — Ммм. Со вкусом банана и клубники! Ты такую точно не пробовал!

— Умеешь ты убеждать, Михеева! — и начинает писать на своем листке. Через несколько минут я снова переписываю на свой листок решение и ответ. И того на четверку похоже я уже набрала! Отлично! Живем! Со звонком мы с Русланом сдаем листочки.

— Я рада, что теперь вы реши самостоятельно, — Екатерина Геннадьевна начинает вытирать с доски, когда я подхожу ближе. Я долго собираю рюкзак, жду, пока все выйдут из класса, потому что хочу поговорить с ней наедине.

— Екатерина Геннадьевна, я …

— Даже не проси, Михеева, не уберу, двойку, — она оборачивается и смотрит мне в глаза. — Если так хочешь, можешь исправить на уроке по конспекту сегодняшнего урока.

— Спасибо большое, — улыбаюсь я. — И извините за прошлый урок.

— Иди уже, — произносит она и присаживается за стол. — В следующий раз не списывай. Поблажек не будет. И я не поведусь на уговоры твоего брата.

Уговоры! Так и поверю, что Макар за меня просил.

— Хорошо, — киваю я и выхожу из кабинета. Победа! Контакт налажен! Как тут же натыкаюсь на Руслана!

— Что? — удивляюсь я, на его принципиальный взгляд.

— Это ты сейчас перед ней извинялась? — приподнимает он брови. Я обхожу его и делаю шаги, идя по коридору. — Значит, мне не послышалось?

— Я и так на плохом счету у нее, — поясняю я.

— А как же подлизываться к учителю? Не ты ли на первом уроке мне про это говорила?

— Журавлев! — улыбаюсь я. — Это не твоё дело. А это твой приз, — я протягиваю ему обещанную жвачку с бананом и клубникой.

— Я рассчитывал на более утешительный приз.

— Мы договаривались на жвачку!

— Не помню такого! — прикидывается Журавлев. Все он помнит! — Хм… Может поцелуй?

— Значит, хочешь поцелуй?

— Ага.

Я смотрю в его глаза, и замечаю, как они начинают сверкать. А улыбка расплывается в несколько раз сильнее. И я начинаю придвигаться к нему ближе. Он не ждет этого совсем! Чувствую его дыхание все ближе и ближе. Кажется, мои ноги сейчас перестанут стоять, и я упаду, оттого что я сейчас делаю! Но придвинувшись слишком близко, говорю:

— Кто-нибудь тебя обязательно поцелует. Не кисни, Журавлев! — произношу ему и начинаю широко улыбаться. Журавлев усмехается, и я отдаляюсь на безопасное расстояние.

— Уверен, это будешь ты, — говорит Руслан, и я уже совсем не знаю, что ответь. Эля думай быстрее! Может нужно записаться на курсы: как мыслить быстро?

— Наглые парни не в моем вкусе. А пока можешь, Журавлев заесть эту утрату жвачкой, — я перемещаю взгляд на его руку, в которой лежит жвачка. — Можешь не переживать. Срок годности у нее не испортился. Так что ты не отравишься.

Я начинаю отходить от него.

— А может, стоило? Навещала бы меня? — кричит он мне.

— Ни за что!

***

Дорогой дневник,

сегодня у меня в гостях был самый неожиданный человек.

Следующий рисунок был в четверг, и то я заметила его после школы, когда летела домой к новым сериям нового сериала. Даже не успела толком попрощаться с одноклассниками, как сразу же полетела на остановку. Таська все еще болеет, поэтому приходиться мучиться одной за партой.

Теперь рядом с Биллом из «Граффити Фолз», зайчихой и лисом из «Зверополиса», и Матроскиным из «Трое из Простоквашино» были нарисованы: Глория и Мелман из «Мадагаскара[4]». Мне придется составлять карту, если на стене пополнится еще несколько рисунков. Желтый жираф в пятнышках обнимает пухленькую гипопотамиху. Вверху над ними пририсовано небольшое розовое сердечко.

Восхищенно вздыхаю и тянусь к мобильному телефону, чтобы в очередной раз запечатлеть этот рисунок. Придется даже создать отдельный альбом со всеми граффитями.

— Я дома! — кричу я маме. — У нас есть что покушать? Проголодалась очень сильно, — кидаю рюкзак на полку, а сама начинаю разуваться.

— Я на кухне! — воскликнула она в ответ. Вешаю кожанку на крючок и даже не замечаю, что в прихожей стоит чужая обувь. Закидываю рюкзак в свою комнату и не слышу, что мама говорит мне дальше.

— Мам, ты видела рисунок в подъезде? — интересуюсь, как только начинаю подходить к кухне. И слышу чей-то женский голос. А после вижу самого не ожидаемого человека!

Злата сидит напротив мамы. На стуле висит ее розовая кожаная куртка, которая дала бы мне знак, что в доме она. Но вот так спонтанно мы оказались на моей территории. И почему люди, которые были лучшими друзьями, теперь делают вид, как будто даже не знакомы? Как будто берут и просто выдирают общую страницу из жизни.

Розовые пряди девушки чье имя называть нельзя аккуратно уложены в небольшие кудри. Что придает объем. Белая объемная рубашка говорит о том, что сразу после школы она поехала к нам. Наши глаза пересекаются, но я первая разрываю зрительный контакт и смотрю на родительницу.

— Я не вовремя? — спрашиваю я, видя, как отвлекла их от разговора. С чего бы ей заявляться к нам домой? Никогда не замечала, что она общается с моей мамой.

— Я, наверное, пойду. Спасибо теть Тань, — спокойно произносит Злата и начинает вставать.

— Как пойдешь?! Посиди с нами! — начинает уговаривать мама. — Мы еще чай до конца не допили!

— Еще уроки делать, и пока до дома доеду, — она накидывает на себя кожанку. — Спасибо вам, до свидания.

— Да хватит. Обращайся, конечно, — Злата берет свой рюкзак со стула и, посмотрев в мою сторону, обходит меня в дверном проеме, направляясь в прихожую.

— Чего стоишь? — спрашивает у меня мама, приподнимая брови. А что я должна делать? — Проводи Злату, — я закатываю глаза и иду ее провожать.

Подхожу когда, Злата обувает белые кеды, которые я совсем не заметила. Моя невнимательность меня погубит. После внимательно смотрит в телефон и что-то печатает. Уверена, что это из-за моего присутствия. А после поднимает на меня