нет! Есть вариабельность функционирования «Я», обусловленная динамичностью ансамблей нейронов и эволюционно возникших структур мозга и, конечно, связанная с культурным опытом его носителя и внешними условиями существования этого «Я» в данный момент. И всё!

Пишу это «И всё!» и понимаю, что у большинства прочитавших эти слова, наверняка, возникнет желание категорического протеста. Я почти слышу: «Чушь! Как? По-вашему Иван царевич не выбирал одну из трех дорог: «Направо пойдешь, коня потеряешь, налево пойдешь …».

А в ресторане вы, оказывается, не вольны предпочесть омлету хорошо прожаренную отбивную с луком, да ещё попросить бутылку Хванчкары или Киндзмараули, а не удовлетвориться «поллитрой» Московской. Если бы человек не мог желать, выбирать, говорить себе: «Хочу этого, а не того», он не был бы человеком.

Итак, ситуация: с одной стороны – «никакой свободы воли нет», с другой – человек может хотеть, выбирать, то есть проявлять свободу воли. Эту действительно сложную ситуацию удаётся решить на основе самых общих соображений, ориентируясь с помощью, на мой взгляд, единственно надёжного компаса – нормального естественно-научного материалистического миропонимания.

Я не предлагаю лишить всех нас чести быть Homo Sapiens Sapiens, то есть быть разумными, способными рассуждать, хотеть и выбирать, то есть обладать «свободой воли» в обычном понимании этого принципа, хотя и в кавычках. Вместе с тем, любое решение (поведенческая реакция индивида как ответ на изменение жизненной ситуации), возникающее в результате переработки мозгом поступившей информации, является в своей основе случайным. Утверждая это, я попытаюсь показать, что эта «случайность» не противоречит обычному пониманию способности человека к разумному волевому поведению.

Предварительно нам придётся разобраться в работе мозга. Мы сделаем это упрощённо, без привязки различных стадий его работы к тем или иным структурам, ответственным (сейчас это уже достаточно надёжно установлено) за восприятие информации, её сопоставление с тем, что хранится в структурах памяти, выработку поведенческих решений и т. д. Нам будет достаточно принять, что такие нейронные структуры есть и работают в соответствии с эволюционно возникшими программами.

Итак, при решении возникшей перед индивидуумом задачи мозг начинает работать под действием импульсов, вызванных пришедшим извне через органы чувств сигналом. Сигналы, приходящие изнутри, для простоты опускаем. Эти импульсы возбуждают процессы взаимодействия нейронов, запускают некую эстафету, передающую возбуждение от одной группы нейронов к другой. В результате в мозге формируются динамически структурированные ансамбли [12] или группы связанных (взаимодействующих между собой) нейронов, в которых вырабатываются возможные ответы – возможные решения задачи. Подчеркну структурированность и вместе с тем динамичность этих ансамблей, то есть их постоянную в заданных пределах изменчивость. Соответственно появляется множество случайных и, конечно, различных вариантов ответа мозга и организма на данную ситуацию, случайных, различных, но не любых ответов. Это важно. Совокупность возможных вариантов ответа ограничена не только ограниченностью информационного поля, под действием которого находится в данный момент индивид (это не столь важно), но и ограниченностью [14] возбуждённых нейронных ансамблей, образующихся в мозге при решении данной задачи (вот это важно). Таким образом, возможных ответов много, но все они не выходят за рамки той совокупности ответов, которые только и могут быть выработаны возбуждённым в данной ситуации и ограниченным этой ситуацией ансамблем, в соответствии с содержанием сохранённого в памяти предыдущего опыта индивида и вновь поступившей информации.

Так, у лыжника при спуске со снежной горы мозг вырабатывает, и очень быстро, решения: по выбору траектории, определению очерёдности опоры на правую и левую лыжи, по силе, месту и направлению толчков левой и правой палками и т. д. Но! Мозг не вырабатывает мыслей (решений) о сладких ананасах или беседах толстовского Платона Каратаева с Пьером Безуховым. Задействованная в мозге нейронная группировка ограничена факторами, составляющими данную конкретную горнолыжную ситуацию. Действие этой группировки по выработке решений возникает в результате сопоставления поступающей в данный момент информации с информацией, хранящейся в мозге в структурах памяти.

Ещё один пример. При решении сложной математической задачи импульсы, вовлекающие в работу те или иные нейронные группировки, распространяются и действуют в тех областях мозга, в которых ранее действовали и в которых накоплены, и сохраняются соответствующие данной задаче математические абстракции. Мысли о благоухающих розах или акульих челюстях, из известного фильма ужасов, не возникают, «математические» сигнальные импульсы не попадают в нейронные структуры, которые ранее тем или иным образом затрагивались «цветочной или «рыбной» информацией.

Не следует, конечно, принимать ограниченность вовлечённых в решение какой-либо задачи нейронных группировок как абсолютную. Об этом свидетельствует известная всем полезность отвлечения. Отвлечение способствует расширению работающей нейронной группировки и преодолению возникших сложностей в результате появления новых вариантов ответа. Так, отдых в лесу или наслаждение, испытываемое в концерте при прослушивании прелюдий и фуг для хорошо темперированного клавира И.С. Баха, совершенно неожиданно приводят к озарению и … – Эврика! – проблема разрешилась совсем с другой стороны.

Однако прежде, чем возникла эта финальная стадия работы мозга, финальная стадия переработки информации – Эврика! Задача решена! – должна была состояться стадия выбора ответа. Выбор должен был быть осуществлён мозгом, биологическим «Я» без участия какой-либо посторонней сущности, обладающей «разумом», без участия некой мифической души. Напомню – это главный вопрос, который нас сейчас занимает. Выбор может быть осуществлён только при наличии программы оптимизации. Такая стадия работы мозга предусматривается во многих теориях, описывающих феномен сознания, как работа специализированных, экспертных процессоров, реализация доминантных эмоциональных состояний и т. д. [15, 16, 10, 17]. Замечу, что соответствующие механизмы оптимизации поведения действуют в нервных системах всех живых существ, не только у человека.

Главным принципом действия любой программы оптимизации является перебор возможных вариантов и их сравнение по некоторому определяющему критерию. Нам будет легче понять, как действует мозг, вспомнив, как работают современные ЭВМ, действующие по программам, в которых заложена идея моделирования человеческого интеллекта. Кое в чём они похожи, но, конечно, не идентичны, подчеркиваю это. Сравнение требуется лишь для пояснения излагаемой ниже идеи.

Современные шахматные программы успешно сражаются с гроссмейстерами. При поиске очередного хода они перебирают миллиарды вариантов. В них заложена программа оптимизации, в которой критерием выступает численная оценка (число) каждой позиции, возникающей после очередного хода. В соответствии с этой численной оценкой выбирается один наилучший вариант – ход, то есть выдаётся один из многих возможных ответов решения задачи. Качество ЭВМ и программы – «ума» данной системы – определяется, в частности, глубиной и, конечно, скоростью переработки информационного массива. Слабые электронно-вычислительные системы перерабатывают варианты на 1–2 шага, сильные – на 3–4 и более шагов.

Аналогия работы биологических систем, работы мозга, с работой ЭВМ, к которой я здесь прибегаю, конечно, формальная, но в оптимизации и результатах функционирования имеется между ними и общее