— Ну, интерес, может, общий. Только мне все равно, это дело ФСБ возьмет. Или РУОП. Окулев — большая фигура, а мы люди маленькие, — усмехнулся Круча.

— Не прибеднялся бы ты, и так тошно, — кисло, исподлобья глянул на капитана Сафрон.

— Еще и кровью захлебнешься…

— Я тебе хлебом клянусь, не мой это киллер был! Не трогал я Окулева… Ну, если только по мелочи… Найду я этого киллера! Найду!..

— Ты лучше вора мне найди, который тебя на Окулева натравил.

— Он не совсем вор, но человек влиятельный… Его, выходит, тоже подставили.

— Или он — тебя?

— Или он — меня, — не стал отрицать бандит.

— Кто он такой?

— Мыло у него кликуха, «Иртышнефть» — это на Иртыше, и он оттуда. Они с «Иртышнефти» кормятся… Я так понял, их там конкретно прижали, они теперь у «Иртыша» типа ручные волки… Кони педальные! — довольный своей шуткой, осклабился Сафрон.

— Ты давай не отвлекайся! Сейчас контора подъедет, другим местом улыбаться будешь.

— Ну, конторой ты меня не напугаешь, я у себя дома… — сбавляя обороты, в раздумье проговорил бандит. — Короче, я на Окулева отмашку не давал. Подставили меня. Но я с этим делом по-любому разберусь.

Степан мог задержать Сафрона, но делать этого он не станет. Во-первых, он действительно у себя дома, толпа бандитов с ним, могут возникнуть очень серьезные осложнения. А во-вторых, доказательств нет и пока не предвидится. Мало ли что Сафрон наговорил Окулеву. Вот если киллера взять, расколоть его на признание, тогда можно и заказчика прижать.

Нет, Сафрона сейчас лучше не трогать. Завтра же он будет на свободе, еще и посмеется над Степаном.

— В общем, у меня сейчас дела. Чарлик здесь за меня, если вдруг что-то там, ну, если люди нужны будут… Или кто-то там накосячит… Короче, все к нему!

Сафрон поднял руку в знак прощания и поспешил к своей машине. Степан озадаченно поскреб щеку, глядя ему вслед. ФСБ — контора более чем серьезная, не хотел Сафрон попадать под этот танк. Да и Степана сдвинут на обочину истории, если ФСБ возьмется за дело. Не дадут ему заниматься «Иртышнефтепромом» и связанной с ним братвой. Да оно ему в общем-то и не нужно. Киллером надо заняться, не мог убийца попасть в охраняемый поселок незаметно, обязательно где-то да засветился. Или просто наследил. След нужно брать, идти по нему, вдруг ниточка выведет к самой иголочке. Которая пока что находится в стоге сена.

Малыгин и Лозовой уже закончили осмотр, вышли на улицу. И не одни, а с рослым крупнолицым парнем с разбитой губой.

— Это и есть тот самый Костя! — сказал Рома, хлопнув парня по плечу. — Мы его немного задержали.

— Ну, если только немного, — потирая руку, усмехнулся Малыгин.

— Я ж не знал, что вы из милиции! — Парень потрогал на глазах распухающую губу.

— Что такое?

— Да мы пролом в заборе нашли, — Лозовой махнул рукой в противоположную сторону от озера. — Доски сорваны. Смотрим, мужик навстречу!

— Это я назад возвращался! — довольный собой, улыбнулся Костя.

— Ну, мы его приняли…

— Ага! — кивнул Малыгин, потирая другую руку.

— А в проломе что делал? — спросил Степан.

— Так это, киллер через этот пролом уходил.

— И собака через этот пролом пройдет.

— Так закрыли мы Фокстрота.

Степан не стал ничего объяснять: к ним неторопливо направлялась следственно-оперативная группа. Следователь, эксперты, но прежде всего Степана интересовала розыскная собака.

Овчарка Кавказ прибыла в сопровождении кинолога, но Степан сам взялся сопровождать ее. Потрепал пса за загривок, приласкал и повел в дом. Фокстрот гавкнул из вольера, Кавказ снисходительно глянул на него и потрусил дальше.

Дом большой, парадное крыльцо широкое, козырек поддерживали мраморные столбы, но Лозовой показал другой путь в дом. Оказывается, киллер проник внутрь через дверь в задней части дома. Дверь отворил отмычкой, закрывать за собой не стал.

Дом действительно готов был к заселению, внутренняя отделка закончена, двери, выключатели на месте, осталось только в комнатах убраться да мебель завезти. Киллер проник в дом, по лестнице поднялся на мансардный этаж, где уже стоял бильярдный стол, распакованный лишь частично. Нижняя часть в упаковке, а верхняя нет. Более того, стол стоял у самого окна, откуда открывался вид на дом Окулевых.

— Стол стоял посреди комнаты, киллер подтащил его к окну, — Мороков указал на заметные следы волочения.

Пол покрыт кафельной плиткой, не очень чистый, следы ног на нем отпечатывались, были видны и полосы, которые оставили после себя ножки стола. Киллер подтащил стол к окну, содрал верхнюю часть упаковки — бумагу, целлофан — сбросил её в угол комнаты у окна. Стол высокий, вровень с подоконником, очень удобно лежать на нем и наблюдать за объектом. И стрелять тоже. Но стрелять пришлось через стекло, вот и думай, о чем это говорит. Или убийца дилетант, или, напротив, уверенный в себе профессионал. Дело в том, что при выстреле через стекло может разрушиться оболочка пули, а сердечник — изменить траекторию. Возможно, именно поэтому, как вариант, киллер промазал, метил в жертву, а убил его жену. Калибр «пять сорок пять» особенно чувствителен к препятствиям на своем пути, пуля «семь шестьдесят два» ведет себя куда более уверенно, но вероятность отклонения все же существует. На гильзу бы глянуть, тогда станет ясно, что за оружие было.

Степан глянул на следователя, который с кислым видом стоял в дверном проеме, посматривая на него, на всех, кто находился в комнате. Слишком уж много людей, легко могут затоптать следы. А гильза, если киллер ее не забрал, могла находиться в куче из бумаги и целлофана. Но Степан пока не стал ее искать. Пусть Ветошников и эксперты работают.

Собака сначала обнюхала стол, затем всех, кто находился в помещении, и взяла курс на выход.

— Работаем! — глянув на Ветошникова, подмигнул ему Круча.