Но, с другой стороны, не был ли Тони в таком же положении, несмотря на богатство? Он лишился дома, потерял мать и оказался в золоченой клетке. Жалость к мальчику, который рос без матери, в полной изоляции, смягчила ее сердце как раз тогда, когда особенно нужно быть сильной.

Энрике поманил Колби:

— Ты можешь погладить собак. Подойди ближе, я познакомлю тебя с Бенито и Дьяволом. Это очень умные псы. Они тебя не обидят.

Колби не колебался ни секунды. Сдержанность малыша по отношению к Тони явно не распространялась ни на короля Энрике, ни на его собак. Дьявол понюхал протянутую к нему ручонку.

Чье-то покашливание прервало размышления Шеннон. Она обернулась и увидела, что в дверях стоит молодая женщина. На вид не старше тридцати лет, хорошо одета. Явно не экономка.

Ее внешность произвела на Шеннон сильное впечатление. Черные волосы собраны в свободный пучок, на ногах туфли на высоких каблуках, а не сандалии. Конечно, глупо завидовать, но, если честно, эти красивые красные туфли…

— Элис, входите, — приказал король. — Это мой сын и его гости. Мой секретарь, Элис Рейес де ла Кортес, проводит вас в ваши апартаменты.

Шеннон постаралась не делать поспешных выводов. Не ее дело рассуждать, кого Энрике Медина нанимает на службу. И не стоит судить о человеке по одному только внешнему виду.

Нет, она не ревновала Тони к красивой элегантной женщине, которая так хорошо вписывалась в его мир. Ведь он только мельком посмотрел на Элис.

И все-таки Шеннон пожалела, что не взяла с собой вечерние туфли.

Час спустя Шеннон закрыла опустевшие чемоданы и подошла к двери своих апартаментов.

Ее комнаты больше походили на роскошную квартиру в элитном доме. Ноги утопали в персидском ковре. У Колби и у нее были отдельные спальни, двери которых выходили в гостиную. Балкон был огромен.

А свежесрезанные цветы? Их поставили сюда для нее?

Колби минут пятнадцать бегал из комнаты в комнату. А потом буквально упал на кровать и сразу заснул. Малыш был так увлечен исследованием своего нового жилища, что не заметил коробки с игрушками у своей кроватки. Тони предоставил им спокойно распаковывать вещи и ушел, улыбнувшись Шеннон — опять только губами, но не глазами.

В царившей вокруг тишине любой звук невольно привлекал внимание: тиканье старинных часов в холле, плеск набегающих на берег волн… Шеннон погладила мягкую спинку дивана и посмотрела сквозь двойные двери на тени, которые лунный свет бросал на ее балкон. Неожиданно тени обрели форму широких плеч человека, который стоял, опершись на перила.

Тони? Он был как спасительная бухта среди ураганных событий этого нереального дня. Но как он попал сюда?

Скорее всего, у их комнат общий балкон. Значит, кто-то поселил их так, чтобы они имели доступ друг к другу. Ждет ли он ее? Кровь побежала быстрее при мысли, что она оказалась с ним наедине.

Шеннон распахнула двери. Океанский бриз подхватил ее волосы, платье прилипло к телу. Боже, она устала, ее переполняют эмоции. В таком состоянии вряд ли стоит встречаться с Тони. Лучше лечь спать, а не любоваться его греховно соблазнительной фигурой… Очень хочется подойти к нему, прижаться к его спине, обнять за талию… А ветер доносил до Шеннон его запах — запах сандалового дерева.

Томительное желание проснулось в ней, еще больше ослабляя и без того пошатнувшееся сопротивление.

Плечи Тони шевельнулись под белой рубашкой за миг до того, как он повернул голову и посмотрел на Шеннон. В его глазах мелькнула тоска. И тут же исчезла.

— Колби спит?

— Да. И большое спасибо за все приготовления: игрушки, ужин, цветы…

— Это гостеприимство семьи Медина.

— Возможно. — Однако Шеннон заметила, что учтены ее вкусы. Это не могло быть случайным совпадением. Она осторожно пошла вперед. Босые ноги ощутили прохладу плит пола.

— Наши возможности ограниченны с тех пор, как мы покинули Сан-Ринальдо. — Он подарил ей очередную сухую улыбку.

Сочувствие к нему охватило Шеннон с новой силой.

— Спасибо, что привез нас сюда. Я знаю, тебе это далось непросто.

— В том, что тебе приходится прятаться, виноват я. Так что справедливость требует, чтобы я исправил причиненное зло.

Ее муж никогда ничего не делал, чтобы исправить свои ошибки. Шеннон оценила ответственность Тони. Он был заботлив, постарался облегчить ей жизнь.

— А как же ты? — Она встала рядом с ним у перил. — Если бы не я, ты сюда не приехал бы. Что ты надеешься найти здесь для себя?

— Обо мне не беспокойся. — Воротник его белой рубашки распахнулся, обнажив шею. — Я всегда забочусь о себе.

— Так что ты выигрываешь?

— Я смогу проводить с тобой больше времени. — Огонь в глазах Тони возвестил о его намерении еще до того, как он потянулся к Шеннон. — Я никогда не скрывал, как сильно хочу тебя, даже на нашем первом свидании. Помнишь, ты не позволила поцеловать тебя на прощание.

— Тогда я сказала «нет». Поэтому ты преследовал меня?

— Но в конце концов ты перестала говорить «нет», а я по-прежнему вспыхиваю от одного звука твоего голоса. — Тони снял с Шеннон очки, отложил их в сторону и обхватил ладонями ее лицо. — От прикосновения к твоей коже.

Он владел империей. Офисные здания его компании занимали чуть ли не целый квартал на берегу залива, но на руках Тони до сих пор оставались мозоли, нажитые в ранней молодости, когда он был матросом. Сейчас шершавость дотрагивавшихся до ее лица ладоней напомнила Шеннон, как эти руки ласкали ее.

Тони погладил ее волосы, пропуская пряди между пальцами:

— К твоим волосам.

Она застонала:

— Тони…

— Антонио, — напомнил он. — Я хочу, чтобы ты произнесла мое настоящее имя.

Он стал для нее иноземным принцем, куда менее доступным, чем ее Тони, но таким же неотразимым. И Шеннон прошептала:

— Антонио.

Его ласка была нежной, а губы решительно легли на ее губы, привычно раскрывшиеся навстречу. Шеннон не смогла удержаться, и вскоре она ритмично двигалась вправо-влево, ощущая сладостное наслаждение от прикосновения к его телу. Бедро Тони оказалось между ее ног. Шеннон сделала шаг назад.

И повлекла его за собой, к стеклянной двери, которая вела в ее спальню.

Тело возобладало над разумом. Так происходило всегда, если она была с Тони. Шеннон сжала ноги, давя на его бедро. Она жаждала его, она страстно нуждалась в том, чтобы слиться с ним.

Женщина прильнула к мужчине, прося, умоляя помочь ей забыть о тревогах, которые ждут ее.

— Антонио…

— Я знаю. — Его губы отстранились от ее губ. Тони вздохнул. — Мы должны остановиться.

Остановиться? Разочарование лишило ее сил.