— Срывать на тебе злобу? — искренне удивилась Ларисса. — Ты же теперь образец добродетели. Современный праведник, посвящающий свою жизнь благотворительности. Чем же ты мог ему не угодить?

Налив себе скотча, Джек сел на диван напротив и вытянул перед собой свои длинные ноги. У него был такой потерянный вид, что у нее защемило сердце. Ей захотелось подойти к нему и обнять, но она не стала этого делать. Он никогда не примет ее в ином качестве, кроме как в качестве сексуальной партнерши. Безмозглой шлюхи, с которой он время от времени говорит о себе, но только потому, что не считает нужным что-то от нее скрывать. Ему безразлично ее мнение о нем, в отличие от мнения богатых наследниц, его потенциальных невест.

Джек сделал большой глоток скотча и долго смотрел в стакан, прежде чем перевести ледяной взгляд на Лариссу.

— Мой дед ненавидит моего отца с первого дня их знакомства, — неожиданно произнес он, когда Ларисса уже начала думать, что он вообще с ней не заговорит. — Он просил маму не выходить за него замуж. Умолял ее. Но она была молода и глупа, а мой отец в то время был слишком хорош.

— Хорош в чем? — осторожно спросила Ларисса, боясь нарушить хрупкое перемирие, установившееся между ними. Она поняла, что предпочитает эту ложную интимность его ненависти.

— Он хорошо умел притворяться серьезным. — Губы Джека дернулись. — Он был красив и очарователен. Моя мать говорила, что комната наполнялась светом, когда он в нее входил. Разве она могла перед ним устоять? — Он мрачно рассмеялся. — Глаза у нее открылись намного позже. Не будь он членом богатой и влиятельной семьи, она бы гораздо раньше поняла, что он плут и бездельник.

В ответ Ларисса лишь пристально посмотрела на него, не позволив ни одному мускулу дрогнуть на своем лице. Джек не должен узнать, что она догадалась, что он сравнивает ее со своим непутевым отцом. Моргнув, он опустил взгляд и уставился в стакан с напитком.

— Что касается моего деда, он считает меня плодом ядовитого дерева. — Его губы искривились в усмешке. — Я почти тридцать лет только и делал, что подтверждал его правоту. Я был даже еще большим эгоистом, чем мой отец, если это возможно. Я был абсолютно бесполезным и тратил впустую деньги, которые сам не заработал. В общем, я был не подарок.

— Зачем ты все это мне рассказываешь?

Джек снова поднял на нее глаза. Его мрачный беспощадный взгляд подействовал на нее как жестокие слова, которые он сказал ей ранее.

— Я хочу, чтобы у тебя не осталось никаких иллюзий на счет происходящего, — сухо произнес он. — Моя мать была единственным человеком, который когда-либо в меня верил, причем для это го не было никаких оснований. К сожалению, она умерла прежде, чем получила подтверждение тому, что ее вера в меня не была напрасной. Мой дед до сих пор меня не простил. — Джек подался вперед. Его темные глаза неистово сверкали. — За то, что я сын своего отца. За то, что я разочаровал их с матерью. За то, что я разбивал ей сердце своими выходками. Мой брак с порядочной женщиной из хорошей семьи — это единственный для меня способ хотя бы немного возвыситься в его глазах.

Он произнес это так легко, будто был согласен с каждым словом своего деда. Возможно, он на самом деле был полностью с ним согласен.

— Не знаю, что ты хочешь от меня услышать, — тихо произнесла Ларисса.

— Ты являешься воплощением всего, что так ненавидит мой дед, — ответил Джек. В его глазах читался мрачный триумф, словно ему доставляло удовольствие говорить ей все эти вещи. — Ты головная боль для своих родителей. Пятно на репутации известной семьи. Избалованная светская львица, о которой судачит весь город.

Ничто из этого не было для нее откровением, но она почему-то испытала острую боль.

— Да, я абсолютно бесполезное неблагодарное существо, которое не ценит то, что имеет. Сущее наказание для своего многострадального отца. Распущенная, вульгарная, бесстыжая, глупая. — Ларисса была напряжена до предела, но смогла заставить себя улыбнуться. — Похоже, ты хорошо меня знаешь.

— Я был на твоем месте, — ответил он. — Неужели ты не понимаешь? Ничто из того, что ты когда-либо делала, не шокировало меня: я сам когда-то все это делал.

Его улыбка была немного язвительной, однако в глазах промелькнуло что-то, отчего у нее сдавило грудь.

— Я поняла твой тонкий намек, Джек, — лениво протянула Ларисса, хотя на самом деле с трудом сдерживала слезы. — Ты никогда не женишься на такой распутной женщине, как я. А я уже начала готовить приданое.

— Тебе никогда не удастся ввести меня в заблуждение. — Он посмотрел на нее так, словно знал, что творится у нее на душе. — Я не знаю, чего ты добиваешься, но ты это не получишь. Я не верю ни единому твоему слову, а мой дедушка никогда не позволит тебе запятнать доброе имя семьи Эндикотт. Ты тратишь время впустую.

— Какую замечательную картину ты нарисовал, — сказала Ларисса после короткой паузы. Ее голос прозвучал слабо, но она не придала этому значения. Еще немного боли — это ничто по сравнению с тем, что ей пришлось пережить.

— Это правда, — бросил в ответ Джек. — Я просто не могу понять, почему такая умная женщина, как ты, может хотеть жить так, как ты живешь.

Ее переполняли гнев, боль и стыд. Ей хотелось кричать. Хотелось заставить его увидеть изменившуюся Лариссу, но он не был к этому готов. И она поняла, что, как бы больно ей ни было, ей лучше ничего ему не говорить. Было бы ужасно, если бы он не поверил, что она изменилась, и отверг ее настоящую.

— Ты испортил все мои грандиозные планы, — сказала Ларисса, когда молчание стало невыносимым. Запустив пальцы себе в волосы, она взъерошила короткие пряди и закатила глаза. — Что мне теперь делать?

— Ты думаешь, что это шутка, Ларисса? — сухо спросил он. — Тебе не следовало сюда приезжать. Мне не следовало поддаваться искушению. Я знал, какая ты, но все равно привез тебя сюда.

— Я чудовище, — тихо произнесла она, поймав его взгляд, скинула с себя плед и села прямо. — Образец того, как не нужно себя вести. Когда люди смотрят на меня, собственное поведение кажется им не таким ужасным Я худшая из худших. Тех, кто дошел до ручки, утешает, что они имеют моральное право смотреть на меня свысока.

— Перестань, — сердито бросил Джек, словно ее слова причинили ему боль. — Этим ты делу не поможешь.

— Вот еще несколько фактов. Ты ненавидишь себя за то, что хочешь меня. Тебя бесит, что нас тянет друг к другу, что тебе хорошо со мной. Ты ненавидел меня все эти годы, потому что я заставляла тебя видеть вещи, которые ты никогда не хотел замечать в себе.

Ларисса внимательно взгляд елась в его лицо. Она не знала, хочет он сделать ей больно или ему просто нравится ей противоречить. Она знала наверняка только одно: он желает ее так же сильно, как она его. Она видела это желание на его лице, такое же неистовое и разрушительное, как и то, что переполняло ее. Жаль, что оно не может быть важнее всего остального.

— Чего ты добиваешься? — спросил он.