с минуту поразглядывав меня, сказала женщина.

Ох ты, так это здешняя хозяйка, маркиза Леровская! Как там надо к ней обращаться? Вспомнить бы… А! Вот!

— Да, Ваше Сиятельство, это я. — согласно кивнул.

— Не надо «сиятельств», просто Екатерина Андреевна. — отмахнулась собеседница. — Наверное, тебя интересует вопрос, почему моя внучка начала возиться с тобой? Хочешь узнать вопрос на этот ответ?

— Если вы считаете это нужным, Екатерина Андреевна.

— Только обещай, что не обидишься на неё! — маркиза подняла палец вверх.

— Никогда! Какие бы причины ни были, мне не в чем упрекнуть Татьяну Николаевну!

— Хорошо. — женщина кивнула. — Моя внучка — очень увлекающаяся особа. Иногда даже слишком. В тот раз она наведалась в игорный дом и проиграла своё полугодичное содержание от семьи.

— Это бывает. Слышала, иногда оттуда голышом домой возвращаются. Чтоб собрать вещи и выехать, потому что и его проиграли!

— Ха-ха-ха, к счастью, в тот раз Таня смогла остановиться раньше. — женщина улыбнулась. — Но всё равно Пеня и Коля были на неё так злы, что ткнули в газету, где были объявления о происшествиях, и случайно выбрали тебя. И сказали, чтоб она заботилась о тебе, для приучения к ответственности.

— Я могу только порадоваться, что всё так получилось! — я улыбнулся.

— Я рада, что ты так хорошо относишься к моей внучке. — женщина улыбнулась и некоторое время молчала. — Ты же… ммм…

— Лиза.

— Да! Лиза, ты же потеряла память в аварии? Таня рассказала.

— Да, это так.

— И как это ощущается?

— Хм… — я судорожно придумывал, как из этого выкрутиться. — Иногда весьма непосебе, когда оказывается, что кто-то знает и помнит о тебе больше, чем ты сама. А так. Я себя до аварии не помню, так что и жалеть о потерянном нет смысла. Я же не знаю, о чём жалеть.

— Довольно оптимистично. А воспоминания могут вернуться? Верно?

— Нет, не могут. — отрезал я.

— Почему ты так думаешь? — дама растерялась от такого моего тона.

— Этих воспоминаний больше нет. Нельзя вернуть то, чего больше не существует. — я пожал плечами.

— Почему ты так думаешь?

— Ну. — я попытался сформулировать свои мысли так, чтоб они были максимально приближены к моим ощущениям. — Я же умирала, на целые восемь минут. Из-за тех ощущений, что у меня остались от этого, я так и думаю.

— Очень необычно! — маркиза не на шутку заинтересовалась. — Первый раз вижу кого-то, у кого есть ощущения о посмертии. И… что они говорят?

— Что… После смерти, когда душа отлетает от тела, она попадает в большую, огромную реку душ, что течёт через тысячи и тысячи миров.

— Миров много⁈

— Без сомнения, но доказательств у меня никаких нет, только ощущения. Сами понимаете. — я развёл руками. — Так вот, эта душа вливается в эту реку, и её воды смывают с души всё то, что было с ней в мире. И радости, и горести, всё. Чем душа сильнее, тем быстрее это происходит. Вот моей хватило восьми минут. А когда душа чиста и невинна, то она может возродиться в новом мире. Вот. Меня успели вернуть в тело до того, как моя душа переродилась, но уже после того, как воспоминания смыло рекой душ. Поэтому они никогда не вернутся.

— А как же учение церкви Единого Бога? Про Рай и Ад, про Чистилище и прочее? — подумав, спросила маркиза.

— Не знаю. Я же не записывала то, что видела на том свете, в тетрадь, а просто передаю ощущения, что у меня появились после пробуждения в больнице. Вполне может быть, что это всё ложь, просто глюки умирающего сознания.

— Понятно. Но твоя теория достаточно интересная, я её запомню.

— Это было бы для меня честью, Екатерина Андреевна. — и поклонился, не вставая со скамейки.

Маркиза слабо улыбнулась, будто думая о своём, потом вдруг положила мне руку на плечо, и я почувствовал, как какая-то волна прошла через моё тело, проникнув в каждую клеточку.

— Жаль, что у тебя нет Дара. — искренне опечалилась женщина. — Я бы тогда даже рекомендовала бы мужу принять тебя в семью, в побочную ветвь. Но без Дара…

— Да ничего. — я улыбнулся. — Это даже к лучшему. Я вот читала, что в аристократических семьях девушек часто выдают замуж против их воли, за «кого надо». Если бы меня удочерили, то я бы всегда боялась, что буду такой вот удобной фигурой для этого — и не своя кровь, и часть семьи, идеально, чтоб отдать кому-то.

— Ужас, Лиза, какие у тебя мысли в голове! — ахнула маркиза, прикрывая рот ладошкой. — Это уже давно не практикуют! По большей части…

— А по меньшей?

— Об этом нет смысла говорить. — улыбнулась женщина, и стало понятно, что про это дальше говорить не стоит. — Что ж, я приятно провела время, а теперь пора вернуться к гостям моего внука. Оставляю тебя тут.

— Всегда рада с вами побеседовать, Екатерина Андреевна!

— И я с тобой, Лиза, и я.

Когда старушка ушла, я проверил, что рядом никого нет, по крайней мере из молодых одиноких девушек, что могут быть влюблены в княжича, и снова стал медитировать. И очнулся, когда меня стали тормошить за плечо.

— Лиза! Лиза, ты что — заснула? Ауууу! — надо мной склонилась Таня.

— Нет, я тут, я тут. — поморгал и посмотрел наверх.

И меня как огнём обожгло! Девушка сменила одежду, она теперь стала более неформальной, что ли, а на шее висело несколько цепочек из золота, одна из которых была кулоном с небольшим серым в зелёную крапинку камнем. И от этого камня так и веяло Астральной энергией! Я хочу его! Надо его во что бы то ни стало заполучить! Моя рука сама потянулась к камешку, пытаясь его схватить.

— Что, понравился кулончик? — улыбнулась Таня. — Это мне папа откуда-то с севера привёз!

— Да, очень. — я окончательно пришел в себя. Не поймут, если я начну драгоценности с молодой маркизы срывать-то.

— Мне тоже. Лиза, пошли, нечего тут сидеть. Официальный банкет закончился, так что мы собрались небольшой компанией, всего человек в тридцать, в нашем крыле. Побудешь с нами, пока спать не пойдёшь. Ну же, давай!

— Может, я не буду мешать? Там все взрослые будут, я тут посижу, сад красивый, и тут тепло. — вали отсюда, вали, Таня, я хочу помедитировать! Раз уж кулон мне не достать…

— Так, не надо стесняться! Ты со мной и ты в моём доме! Вставай! — буквально стащив меня со скамейки, Таня повела куда-то вглубь дома. — Кстати, а что там у вас с Кириллом произошло?

— С Кириллом? — я секунду раздумывал, говорить или не говорить. Потом подумал, что надо