1919 года по предложению американского банкира Генри Помероя Дэвисона представителями Антанты и её союзников Англии, Франции, Италии, Японии и Америки Лиги обществ Красного Креста (ЛОКК, League of Red Cross Societies, LORCS). В 1991 году она переименована в Международную федерацию обществ Красного Креста и Красного Полумесяца (МФОККиКП) и сегодня координирует деятельность МККК, национальных обществ и Международной Федерации.

Медицина, гуманитарная помощь — всё это действительно имеется в определённом масштабе, необходимом, чтобы служить прикрытием для других, никогда не афишируемых операций тех, кто финансирует и кто управляет Красным Крестом.

Не ищите в рассказе осуждение Красного Креста, пусть каждый сам для себя решит, что представляет собой МФОККиКП: организация, милосердие и гуманность которой помогают выжить миллионам людей, или же инструмент борьбы за сферы влияния и проведения геополитики ведущих стран мира.

Несмотря ни на что, нельзя забывать о десятках и сотнях тысяч человек, абсолютно бескорыстно участвующих в оказании помощи людям, попавшим в беду. Тех волонтёров, кто, не задумываясь, готовы поделиться со своими ближними всем, что у них есть, а самое главное теплом своей души.

И к слову, о нейтралитете и независимости Красного Креста… Когда в Германии к власти пришли нацисты, организационная структура Красного Креста, как и его униформа, были изменены. На эмблемах организации, а также на знаках различия и знаках о квалификации появилась нацистская символика, которая ясно дала понять, кому в Германии принадлежит Красный Крест.

Генрих Харрер прекрасно об этом знал и пересекался с этой организацией ещё в тридцатые годы. Его контакты с Красным Крестом имели корни длиной в полвека.

Ему нужен был Ключ. Он чувствовал, как уходит время, отпущенное судьбой, и торопился не упустить свой шанс исполнить волю фюрера.

Сегодня у него была назначена встреча с президентом немецкого Красного Креста, его Светлостью принцем Бото из Сайн-Витгенштейн-Хоэнштайна, который стал членом Немецкого Красного Креста (DRK) в далёком 1944 году.

Его Светлость принц Бото из Сайн-Витгенштейн-Хоэнштайна, статный черноволосый мужчина, прекрасно выглядел для своих шестидесяти лет. Их знакомство произошло ещё в 1953 году, когда вышла в свет книга Харрера «Семь лет в Тибете».

Красивые роговые очки придавали ему профессорский вид, который несколько сглаживала обаятельная улыбка на губах.

— Будете чай или кофе? — обратился он к Генриху после стандартных приветствий и предложению разместиться в креслах за журнальным столиком.

— Не откажусь от чашечки кофе.

— Эмма, — позвал своего секретаря принц Бото, — принеси нам две чашки кофе.

И, повернув голову к своему гостю, вежливо спросил:

— Чем обязан Вашему вниманию?

— Не буду тянуть кота за хвост (на немецком это прозвучало auf Zeit spielen — играть во вре́мя). Мне нужно попасть в Афганистан.

— В Афганистан…- повторил задумчиво Его Светлость. — Простите за бестактность, зачем Вам туда?

— У меня есть там одно неотложное дело конфиденциального характера. Простите и вы меня, но я могу сказать только, что это касается одного советского военного, находящегося сейчас на территории этого государства.

— Военнопленного? Хотя, извините, неправильно выразился, — усмехнулся президент немецкого КК. — Русские не признают, что ведут войну в Афганистане. Они утверждают, что это локальный конфликт. Он связан с исполнением «интернационального долга» по просьбе афганского правительства. Все попавшие в плен, по их мнению, удерживаются незаконными бандформированиями. В этой связи Женевская конвенция не распространяется на советских военнослужащих. Наш Красный Крест сталкивается с проблемой вызволения их из тюрем моджахедов.

— Нет-нет, Вы не поняли, этот русский не пленный. Он служит в одном из спецподразделений. У него есть одна вещь, которая ему не принадлежит. Мне нужно забрать её.

— Как интересно. Я знаю о Ваших контактах с МИ-6, — внезапно проговорил принц, пристально глядя на Генриха. — Это их инициатива?

— Нет, — не став отрицать свою связь с английской разведкой, ответил Харрер. — Это моя личная просьба. В случае помощи с Вашей стороны, я всегда буду рад оказать Вам ответную услугу, — пообещал он.

Немного помолчав, Его Светлость нажал на кнопку, вызывая секретаря.

— Эмма, свяжитесь с Андреасом Рихтером, пусть он меня наберёт.

Андреас Рихтер в Немецком Красном Кресте отвечал за Средний Восток.

Приняв поручение от своего президента, он встретился с Генрихом Харрером и дал ему контакты своего человека в Кветте.

На следующий день Харрер вылетел из Берлина в Кветту. Сказывался возраст и перелёт ему дался нелегко, заняв больше восемнадцати часов с двумя пересадками: в Стокгольме и столице Катара Дохе. Ещё и разница во времени плюс четыре часа. В итоге он приземлился в международном аэропорту города Кветты, столице провинции Белуджистан, почти через сутки.

На выходе он увидел невысокого крепкого мужчину с аккуратной бородой в традиционной пуштунской одежде с плакатом в руках с надписью: «Генрих».

Это и был представитель немецкого Красного Креста Усман Хан.

— Добрый день, я Генрих, — представился Харрер и услышал ответ на неплохом немецком языке.

— Добрый день, герр Генрих, меня зовут Усман. Давайте Ваш багаж.

Забрав небольшой кожаный саквояж, Усман ловко лавируя в толпе встречающих, провожающих, улетающих и прилетевших, провёл Харрера на стоянку автомашин. Здесь их ждал белый джип с эмблемами Красного Креста.

— Герр Генрих, меня проинформировали о цели Вашего визита. Ближайший караван пойдёт в Афганистан через день. В Кветте живут белуджи и пуштуны. Нам нужно подобрать Вам пуштунскую одежду и обувь. Мне сказали, что Вы не первый раз в Пакистане?

Увидев утвердительный кивок, Усман продолжил:

— Значит наши обычаи и традиции Вам знакомы. Не буду на них останавливаться. Вам понадобится оружие?

— Да. Лучше, если это будет пистолет.

— Хорошо. Вы получите его, но только после того, как караван пересечёт территорию, контролируемую пограничниками.

Город Кветта.

Усман родился и вырос в Кветте, название которого произошло от слова «куватта», что означает форт и отлично знал свой город.

Вместе они проехались по небольшим местным магазинам и купили Харреру необходимую тёплую одежду. Заканчивался январь, который в этих местах считался одним из самых холодных месяцев года. Температура опустилась ниже — 10 градусов Цельсии и улицы города опустели. Местные жители предпочитали отсиживаться дома в ожидании потепления.

Времени, чтобы посмотреть достопримечательности города, у Генриха не оставалось. И всё же он заметил своеобразную красоту этого места, окружённого со всех сторон холмами и горными вершинами. Неповторимый восточный колорит города, обусловленный разноязыкой шумной речью, разнообразием традиционных одежд белуджей, пуштунов, патанов (гуджаратские пуштуны, говорящие на гуджарати и урду/хинди) и брагуи