Он не верил, что я не могу вспомнить. Я видел это по его глазам. У меня никогда не получалось лгать своему дедушке. Раньше мне удавалось время от времени манипулировать своим отцом. Но Билл? Он каждый раз видел меня насквозь.

— Разве ты не собираешься рассказать мне всю эту чушь о совершеннолетии?

— Нет, пока ты не назовешь это как-нибудь иначе, чем дерьмом.

— Прости. Я ничего такого не имел в виду.

— Знаю, Данте. Но хочу, чтобы ты сначала подумал о двух вещах. О том, кто ты такой и откуда родом. Ты сын Джулиана Гэбриэла, первенец Гийома Тайруса Гэбриэла, старейшего из ныне живущих чистокровных вампиров мужского пола на этой планете.

— Я в курсе, кто я, Билл.

— Но на самом деле нет. Ты не представляешь, насколько ты важен.

Важен? Последние десять лет мне твердили, что я кусок свиного дерьма, что единственный смысл моего существования — обеспечивать ее пропитанием. Важный — не совсем подходящее слово, которое я когда-либо использовал бы для описания себя.

— Наш вид быстро вымирает. — Билл закрыл глаза. — Мы смогли продолжать существовать, затаившись, увековечивая мифы о вампирах так, что человеческая память забыла о нашем существовании на протяжении последних ста поколений. Каждый внес свой вклад в наше выживание. Мы научились жить среди людей, быть как смертные. Мы отправляем наших детей в школу вместе с человеческими детьми. Можем размножаться с ними, производить на свет детей вместе с ними. Но все же наши женщины редко способны к зачатию по сравнению с людьми. А когда они все-таки забеременеют, только одна из десяти способна выжить после родов.

Я давно об этом не думал. Моя собственная мать умерла, рожая Эмилию. Хотя мать Ривера умерла не при родах, а от осложнений внематочной беременности, когда ей посчастливилось снова забеременеть. Я сморгнул слезы.

— Мы действительно вымираем? — Я знал, что людей было больше по сравнению с вампирами, но не осознавал, что мы были вымирающим видом.

— Что есть, то есть. — Он пожал плечами. — Мы сильнее и быстрее людей, но они намного плодовитее. Я пришел к пониманию, что важна не сила. Дело не в наших высших чувствах. Плодовитость всегда была проблемой для нашего вида, и эволюция не исправила ее. Мы вымирали веками. Кажется, в этом мире больше нет места для нас.

— Но мы все еще существуем. Мы существуем в их ДНК. У многих людей в их генеалогических древах есть вампир.

— Да, но они этого не знают и никогда не узнают. Те, у кого наша кровь, не разделяют наших потребностей в питании. Теперь мы для них просто легенда, как король Артур и его рыцари, и при том, каков мир сегодня, лучше, чтобы мы оставались в тени.

Я не мог не согласиться с этой оценкой после того, через что мне пришлось пройти. Если вампир мог быть таким же злым, как она, которая украла мою жизнь, пытала меня, превратила в жалкий пакет с кормом, возможно, для нас не осталось места в этом мире.

— Не спеши, Данте, — продолжил Билл. — Можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Когда-нибудь это все равно будет принадлежать тебе. Когда будешь готов. — Он встал и прошел в свой кабинет.

Я уже принял душ и переоделся в одежду Ривера. Билл дал мне денег и кредитную карточку, чтобы заказать доставку новой одежды. Я мог бы позаботиться об этом. Да, это было то, что должен был сделать.

Но вместо этого я направился к двери.

Глава 14

ЭРИН

Оттащив меня, доктор Бонневилль решила, что, в конце концов, ей не нужна моя помощь. Ночь погрузилась в безмолвную тишину. Пока приехала и уехала только одна машина скорой помощи. Кроме этого, мы обработали несколько ударов и синяков. Ничего серьезного.

Я присоединилась к Люси на компьютерном посту.

— Привет, — сказала она. — Зачем ты понадобилась доктору Бонневиллю?

— Оказывается, не зачем. Она передумала. — Гигантский зевок расколол мое лицо. — Я практически не спала прошлой ночью. Я очень устала. — Я зашла под логином на свой компьютер и приступила разгребать некоторые записи.

— Мне нужно сделать пару обходов, — сказала Люси. — Увидимся.

Я посмотрела на часы на экране своего компьютера.

— Слава Богу, осталось всего пара часов. Хочешь позавтракать после работы? «Камелия гриль» открывается в восемь.

— С удовольствием. Встретимся внизу, в гардеробной, хорошо?

Я кивнула, и она ушла.

Я работала около получаса, когда зазвонил телефон. Я взяла трубку.

— Приемная скорой помощи. Это Эрин.

— Привет, Эрин, это Шарлин за стойкой регистрации. Здесь кое-кто хочет тебя видеть.

Доктору Бонневиллю это не понравилось бы.

— Кто?

— Не могли бы вы назвать мне свое имя, сэр? — Тишина. — Он сказал, его зовут доктор Гэбриэл.

— Доктор Гэбриэл?

— Прости. Я неправильно расслышала. Он сказал: Данте Гэбриэл.

Мое сердце замерло. Ни один человек в здравом уме не стал бы возвращаться на место преступления, даже имея железное алиби. Либо Данте был не в себе, либо вернулся, чтобы повидаться со мной. Он, конечно, не был сумасшедшим, не то, чтобы я могла это оценить — хотя я и не была медсестрой-психиатром, — так что, должно быть, второе. Он даже встал посреди ночи, потому что знал, что я работаю в ночную смену.

Я улыбнулась.

Доктор Бонневиль этого бы не одобрила, но мне было все равно. Мне до боли хотелось снова увидеть Данте, закончить то, что мы начали вчера утром в моей спальне.

Я быстро вышла из системы, жалея, что нет времени сходить в ванную и уложить волосы. Я прошла вперед, в зал ожидания.

Он здесь. В джинсах, которые идеально сидели на его мускулистых бедрах. Более светлая джинсовая рубашка на пуговицах подчеркивала его широкие плечи и потрясающую грудь. Его волосы были еще темнее, чем мои собственные, и ниспадали мягкими волнами, едва касаясь плеч. Его лицо было настоящим воплощением красоты — волевой подбородок, скульптурные скулы и изящный орлиный нос. Его темно-карие глаза слегка расширились, когда он увидел меня.

Расширились