Мне так и не представилась возможность тебе ответить. Ход танца нас разлучил. Я, как и полагалось, закружилась в объятиях другого мужчины, а ты тем временем подошел к Магдалене, скользнув к ней так близко, будто был ее собственной тенью. Невозможно было не заметить, как светлело ее лицо, когда она смотрела на тебя, – оно уподоблялось золотому ореолу на святой иконе. Ее щеки порозовели от энергичного танца, манящее доказательство горячей живой крови, пульсирующей прямо под ее кожей. Как я могу винить тебя за то, что ты желал ее, господин мой, когда я сама желала ее столь страстно?

Я вытянула шею и заглянула через плечо своего партнера, пока тот описывал вместе со мной головокружительные круги. Он был старше меня, красивый, со здоровым загаром на смуглой коже, говорящим, что его кровь на вкус как спелые летние абрикосы и пыль изъезженной дороги. Я едва ли видела его, едва ли заметила на его лице благодарную улыбку.

Я видела лишь тебя и Магдалену, двух очаровательных дьяволов, предающихся милому людскому веселью. Твоя рука идеально легла на изгиб ее спины. Ее изящная наклоненная шея вызывала восхищение – словно она уже знала, кто ты такой, словно дразнила тебя.

Ты приник ртом к ее уху и, касаясь губами мочки, говорил ей что-то личное и срочное. На лице Магдалены постепенно расцвела улыбка, она прижала тебя еще крепче. Что ты ей рассказал? Наш секрет? Или предложил нечто более чувственное?

Я запуталась, повторяя замысловатые танцевальные движения, и разорвала тесное кольцо рук моего партнера. Он попытался уговорить меня вернуться, настаивая по-испански, что стесняться нечего, что мы должны попробовать еще раз. Но я отмахнулась и сделала несколько неуверенных шагов по залу. Пары неслись мимо в вихре перьев, словно экзотические птицы, и внутри у меня все сжалось. Мне казалось, что я выскальзываю из собственного тела и парю над залом, наблюдая за собой, как на представлении.

Затем кто-то легко коснулся моей руки, и, обернувшись, я увидела Магдалену – она кривила губы в улыбке, ее волосы выбились из сложной прически. На коже рдел румянец, на лбу блестели капельки пота. Она выглядела так, словно только что очнулась от опиумного забытья: ее зрачки расширились, а рот покраснел.

– Ваша светлость, – выдохнула я, и сердце внезапно ушло в пятки. – Прошу меня простить. Я не знаю движений этого танца.

Двигаясь с бесстыдной неторопливостью, Магдалена обхватила ладонью мой подбородок и поцеловала меня прямо в губы. И это было не легкое касание дружеских губ, задевших уголок рта, а поцелуй намеренный и горячий. У меня закружилась голова, как будто я только что осушила залпом бокал вина, весь этот безумный зал исчез. Поцелуй длился лишь пару мгновений, но, когда она отстранилась, я была совершенно пьяна.

– Тогда я научу вас, – заявила она и взяла мои руки в свои. – Хотите вести сами? Или лучше мне?

Я начала глупо заикаться, оглядывая комнату диким взглядом.

Магдалена запрокинула голову и рассмеялась, как прекрасная волчица, смакующая ужас кролика.

– Значит, мне. Это так же просто, как дышать. Один шаг, потом другой. Главное не позволяйте себе слишком много думать. – Мы вместе двигались по залу, единая плавная фигура. Если кто-то из ее подданных и видел поцелуй, они надежно скрывали свое неодобрение, позволяя себе лишь сплетничать за раскрытыми веерами. Никто не сверлил нас взглядом и не отшатывался в шоке, все продолжали танцевать и пить, вежливо отводя глаза. Значит, их она обучила не хуже, чем прислугу. Должно быть, они видели, как Магдалена делала и более возмутительные вещи.

– Никогда не нужно чересчур много думать о хороших и приятных вещах, – продолжала Магдалена, почти прижимаясь ко мне щекой, пока мы кружились. Ее дыхание было винным и сладким, как черная смородина. Я с одинаковой силой хотела ощутить этот вкус на ее губах и в ее венах. – Никогда не отказывайте себе в удовольствиях жизни.

Я почти услышала в этих словах тебя. Ты подговорил ее? Я задумалась. Нет, ты бы не успел. Может быть, вы с ней правда были два сапога пара. Мы скользили по залу, пока не стихла музыка, а затем, запыхавшись и хихикая от напряжения, вместе со всеми подняли руки и поаплодировали. Музыканты поклонились, вытирая пот со лбов.

Магдалена взяла меня под руку и неторопливым шагом повела сквозь толпу, заговорщически склонившись ко мне.

– Ты обязана сидеть со мной рядом за ужином. Я не хочу, чтобы мы разлучались, Констанца. Хочу, чтобы мы стали лучшими подругами.

Ты уже ждал нас за длинным деревянным столом, сидя по левую руку от стула Магдалены и притворяясь, будто потягиваешь гренаш. Сомневаюсь, что сквозь твои губы просочилась хоть капля. Тогда я еще отчасти могла наслаждаться едой и напитками, поскольку бессмертная жизнь не до конца лишила меня их удовольствия.

Магдалена налила мне вдвое больше вина, чем полагалось. Ее цепкий, как у ворона, взгляд следил за каждым моим движением, за бокалом, который я подносила к губам, а ты наблюдал за нами обеими, как за одним из своих экспериментов. Пытаясь изображать разочарование, конечно. Но я знала этот блеск в твоих глазах, он появлялся, когда что-то привлекало твое внимание.

– Попробуйте polbo á feira, – сказала Магдалена. – Это крестьянское блюдо, но мне оно по вкусу, и на моей кухне его готовят лучше, чем где-либо еще. Нужно несколько раз окунуть осьминога в кипящую воду, прежде чем разделывать его; этот секрет позволяет сохранить сладость мяса.

Я вежливо открыла рот, когда она наколола кусочек на вилку и поднесла его ко мне. Мякоть была нежной, щедро приправленной паприкой и смазанной оливковым маслом.

Магдалена сияла, глядя, как я жую, с наслаждением ребенка, который кормит котенка из бутылочки.

– Вы будете есть? – спросила она, готовая накормить с рук и тебя.

– В путешествиях у меня всегда пропадает аппетит, – сказал ты, вытягивая вилку из ее рук и кладя обратно на тарелку. Ты держал ее запястье между большим и указательным пальцами, украдкой посасывая масло с ее мизинца. Если она и заметила блеск твоих острых зубов, то не подала виду.

– Позвольте спросить, если я не нарушу этим приличий, – начал ты, наклоняясь ближе, – как получилось, что такая красавица, как вы, еще не замужем? Я уверен, что от дамы вашего положения ожидают подобного шага. С тех пор как исчез ваш отец…

На лице Магдалены отразилось чистое ликование, и она понизила голос до заговорщического шепота.

– Я думаю, что никогда не выйду