— Да ты, брат, паникер! — Весело сказал я щиту. — Не дал мне посмотреть на самолетик…

Собственный голос порядком меня удивил: он был хриплым и каким-то безжизненным.

Впрочем, я тут же вспомнил, что просто давно им не пользовался — кажется, еще никогда в жизни мне не удавалось молчать так долго!

Потом я с удивлением обнаружил, что меня наконец-то посетили простые человеческие желания: мне вдруг захотелось есть и спать, более того — мне еще и в туалет приспичило!

— И что мне теперь делать, дорогие мои? — Спросил я, обращаясь не то к щиту и верблюду, не то к каким-нибудь незримым и непостижимым силам, управляющим ходом всех событий во Вселенной. Ответа, разумеется, не последовало. Впрочем, Синдбад тут же послушно остановился и опустился на землю, чтобы дать мне возможность спешиться. Я с тупым интересом проследил, как мои ноги, одна за другой, ступили на светлый песок. Потом на песке оказалась и моя задница: ноги наотрез отказывались удерживать тело в вертикальном положении — отвыкли, надо полагать…

— Вообще-то, мне наверняка полагается какой-нибудь походный дворец с хорошей постелью и чистым сортиром, если уж я такой великий начальник! — Мечтательно сказал я. Ничего не произошло, и я немного огорчился: в глубине души я наивно надеялся, что каждое мое слово теперь будет тут же получать немедленное материальное воплощение! Синдбад ткнулся влажным носом в мое колено, убедился, что я обратил на него внимание, и потянулся мордой к небольшому кожаному мешочку, висящему на его шее — до сих пор я так и не удосужился обратить внимание на это украшение.

— Ты хочешь, чтобы я в нем порылся, да? — Понимающе спросил я. Верблюд энергично мотнул головой. В его глазах ясно читалось умиленное: «умница ты моя!» Я осторожно снял с его шеи мешочек, мельком удивился его неожиданной тяжести, торопливо потянул тонкий шнурок. Шнурок, разумеется, тут же затянулся еще туже: никуда не денешься, мое знаменитое везение! Так что следующие пять минут я посвятил вдумчивым манипуляциям с завязками — как еще ногти не сломал… Воспоминание о героической борьбе Александра Македонского с Гордиевым узлом посетило меня с некоторым опозданием: вредный шнурок как раз начал поддаваться, так что рубить его на куски было уже ни к чему. В мешочке я обнаружил небольшой кувшинчик, довольно небрежно вырезанный из цельного куска какого-то незнакомого мне зеленоватого камня — впрочем, я никогда в жизни не был великим знатоком минералов! Я удивленно посмотрел на верблюда.

— Что, предполагается, что я должен поставить этот сувенир на книжную полку? Прости, милый, но мои книжные полки слишком далеко отсюда… если они вообще еще где-то есть!

Теперь Синдбад наградил меня печальным снисходительным взглядом. «Ты, конечно, редкостный идиот, хозяин, но я тебя все равно почему-то люблю», — говорили его мудрые глаза. Мне стало стыдно, и я снова повертел в руках кувшинчик, пытаясь понять, на кой черт он мне сдался. Потом мне пришло в голову, что в этой непритязательной таре вполне может скрываться какое-нибудь волшебное зелье, которое поможет моему внезапно раскапризничавшемуся телу снова надолго отрешиться от мирских проблем — а почему бы и нет?! Поэтому я снова принялся сокрушать свои многострадальные ногти. На этот раз им пришлось извлекать пробку из узкого горлышка сосуда — сей бессмертный подвиг отнял у меня почти четверть часа, но в конце концов я справился и с этим…

Потом началось вообще черт знает что — в лучших традициях малобюджетных фильмов-сказок времен моего детства! Стоило мне вытащить пробку, как из кувшинчика повалили густые клубы разноцветного дыма. Дым сопровождался мощной волной запаха, в просторечии именуемого бздом — сотворить столь дивный аромат может только человеческое тело, которому пришлось принять в себя адскую смесь гороха, пива и кислой капусты. Сколько раз я видел такие же клубы «волшебного» разноцветного дыма в кино — мне и в голову не приходило, чем это может пахнуть! В довершение ко всем бедам, кувшинчик стал горячим, как только что закипевший чайник. Я обиженно взвыл и разжал пальцы. Вещица полетела на песок, я поспешно отправил в рот травмированную конечность: безотказное средство первой помощи, благополучно усвоенное мною еще в детстве, помогает практически от всех мировых зол, в том числе и от легких ожогов.

Через несколько секунд я извлек изо рта исцеленные пальцы и с облегчением выругался.

— Не будешь ли ты настолько великодушен, чтобы растолковать мне значение этих удивительных слов, Владыка? — Вежливо осведомился чей-то низкий голос.

Он исходил откуда-то сверху, так что в первое мгновение я изумленно решил, что моя лингвистическая консультация на сей раз потребовалась самому господу богу, который, оказывается, все-таки есть, и почему-то не знает элементарных вещей… Я поднял голову и моя нижняя челюсть медленно опустилась на грудь: передо мной стоял полупрозрачный великан — в нем было никак не меньше десяти метров роста. Бритый череп и развевающееся на ветру белоснежное одеяние делали его облик каким-то совсем уж неземным.

— Кто ты? — Я был бы не я, если бы тут же на задал ему самый банальный из возможных вопросов.

— Я — твой преданный раб, Владыка. — Невозмутимо сообщил великан. В его голосе было столько великолепной иронии, что я не очень-то поверил его заявлению.

— Ясно. — Вздохнул я. — Что-то под этим небом в последнее время развелось полным-полно желающих продолжить свой жизненный путь в качестве моей прислуги! Ну а имя-то у тебя есть?

— Хвала Всевышнему, я не обременен этой обузой! — Гордо сказал великан.

— Ну-ну… — Я задумчиво уставился на него снизу вверх, а потом меня осенило:

— Слушай, ты что, джинн?

— Ну да. — Недоуменно ответил тот. — А кто же еще?

— Да, действительно! — Фыркнул я. Потом быстренько переворошил недра своей памяти, пытаясь припомнить все, что говорилось о джиннах в арабских сказках, каковых я в свое время прочел великое множество — как чувствовал, что они мне пригодятся! Не то что бы я действительно считаю сказки таким уж надежным источником информации, но никакого другого в моем распоряжении не было вовсе…

— Если ты джинн, значит ты вполне способен в считанные секунды устроить мне этот самый походный дворец с чистым сортиром, об отсутствии которого я сокрушался несколько минут назад. — С надеждой сказал я.

— Ты несколько преувеличиваешь мое могущество, Владыка. — Печально сказал джинн. — Для того, чтобы выполнить твой приказ, мне потребуется не меньше двух минут.

— Ничего страшного, — усмехнулся я, — две минуты я как-нибудь потерплю…

Да, кстати: дворец — это совершенно не обязательно! Даже нежелательно, если честно.

Мальчика нашли, по коридорам скитаться… Меня вполне устроит какой-нибудь маленький домик со всеми удобствами, огромной кроватью, набитым холодильником и симпатичным садиком… Впрочем, садик — это уже излишество: если он мне понравится, я, пожалуй, начну подумывать о том, чтобы остаться и спокойно встретить там приближающуюся старость…

— Ничего страшного, Владыка. — Неожиданно улыбнулся джинн. — Мои создания недолговечны, как полуденные облака, поэтому тебе не удастся встретить старость в доме, который я для тебя построю — разве что провести там грядущую ночь.