жизни начинало казаться, что он о чём-то жалеет. Возможно, он предвидел будущие события и сожалел о том, что не смог достаточно много времени уделить своим детям.

Тем временем начался дождь и только капли отбивали свой загадочный ритм в тусклом мерцании звёзд. В какой-то момент аристократ снова задумался: быть может, он делает что-то неправильно? Сомнения и неуверенность появились лишь на секунду, но тут же они оказались загнаны внутрь. А всплывшие в сознании воспоминания утонули в выпитом лекарстве, что убивало эмоции и позволяло мыслить здраво, рационально, логично и… наверное правильно.

А может и нет. Сколько смертных столько и мнений, каждое на чём-то основывается, каждое имеет право на существование. И, как и все другие, Лансемалион Бальмуар полностью уверен, что поступает верно. Он вернётся в Эдем любой ценой и насильно обнажит все ложные убеждения своего брата, заставив того искренне раскаяться, признать ошибку или… Настолько далеко в будущее аристократ не заглядывал.

Глава 8

— Выглядите очень… уставшим, — многозначительно прорычал зверолюд-лев, когда рядом с ним сел человек.

— Ничего не успеваю, — честно признался Лансемалион Бальмуар, опоздавший даже на очень важный бой, к которому пришлось пробиваться целый год несмотря на связи, деньги и мастерство этиамария.

И аристократ не лукавил, даже не преувеличивал. Время утекало сквозь пальцы, а график разрывался на части. Нужно было успеть везде, про сон снова пришлось забыть. Тренировки с Адой, затем многочасовые переговоры с потенциальными союзниками из клана «Яростная поступь», заключение договоров и снова тренировки, затем успеть посетить открытие новых школ, где нужно проверить успехи нанятого персонала. В запасе тем временем остаётся тридцать восемь лет. К этому времени нужно не просто в Эдем вернуться, но ещё и занять там своё заслуженное место, пусть даже в аутсайдерах. Если не успеть к две тысячи триста пятидесятому году, то можно уже будет не успеть вообще.

Как уже говорилось, вершиной мастерства этириданоса считается не просто приезд в Эдем. Раз, в неопределённый срок, архиепископ выбирает лучших рабов со всего творения Этия. Неважно в какой сфере, от горничных до личных целителей, с первых времён Творец ждал в своих чертогах лучших из лучших смертных, которые смогут скрасить его бренное существование. Эта традиция продолжается до сих пор и в ней участвуют в том числе этиамарии.

В процессе отбора будет выбран один, может два, но вряд ли более лучших воинов арен, что окажутся достойные последнего обряда. И даже если этириданос сможет пробиться просто до уровня потенциального кандидата, то этого уже хватит чтобы давать выступления в райском саду пред ликом богов Совета или просто на лучших аренах сердца мира. Все стремятся к этой вершине, способной принести колоссальную прибыль, так ещё и прикоснуться к настоящему бессмертию. К этому стремился и Зелгиос Торвандори, а теперь очевидно стремится и новый глава рода Адрион. И чтобы добиться желаемого и заставить принять ошибки, Лансу недостаточно будет просто явиться в Эдем и сказать: «Ну здравствуй, брат». Нужно будет заставить себя слушать и уважать. Это в свою очередь возможно лишь в случае, когда Адрион сочтёт своего брата за равного. И в мире тотальной конкуренции, где честь и мораль мало чего значат, только сила, пусть даже она будет черпаться из наивных фантазий, является определяющим фактором всего. И доказательством силы будет как раз будет участие в отборе. Без этого Адрион даже говорить не станет.

Вообще, изначально Ланс планировал играть в долгую. Да, отборы проходят крайне редко. Порой раз в тысячу лет, а порой и в две тысячи. Хотя иногда архиепископом проводит отбор каждый век. Всё зависит от ряда условий, начиная с того в какой сфере выбирается раб и насколько много кандидатов. В две тысячи тридцать пятидесятом годе изначально планировалось отобрать вне очереди уже признанных этиамариев. Приглашение получат те, кто уже себя зарекомендовал. Далее, через век, может быть дольше, ведь сам процесс отбора тоже занимает прилично времени, начнутся проводиться испытания, в том числе общие. Даже те, кто не получил приглашения заранее, могут пробиться, если докажут свою силу под взором Этия. Вот где-то к этому моменту аристократ планировал заявиться в Эдем, оценить обстановку, может быть поучаствовать, затем уйти и уже на следующий отбор сделать ставку. За такой срок получилось бы и в Эдеме закрепится, и создать по-настоящему твёрдым фундамент империи, возможно и баланс сил к этому времени существенно бы поменялся.

Но в запасе нет тысячелетий. Как только ситуация в Эдеме стабилизируется, а она стабилизуется, как и всегда, то начнут убирать и заменять неудобные детали механизма системы. Сейчас за Лансом никто не приходит, потому что остались и более непредсказуемые смертные, которые стоят впереди в очереди. Но когда они кончатся, то дойдёт черёд и до аристократа. В этом сомнений нет, как и в том, что процесс этот в лучшем случае займёт век-другой, но явно не тысячелетие. Ведь после событий на левиафане, духовенство стало лишь сильнее, а их враг — потерял очень много позиций. В общем… выходит весьма скверная ситуация и всё катится в бездну.

— Да уж, время… кроме него у нас ничего и нет, — согласился Эльд Блостов, жизнь которого с последней встречи на границе Орта Миос тоже сильно изменилась. — Но могу вас обрадовать, я собрал все подписи. Остался только Вейт Фламнуд.

— Он согласится?

— Разумеется, — уверенно ответил зверолюд-лев, пока на арене набирал обороты крайне жестокий бой двух монстров, один из которых уже принял облик Великого Предка, а вторым являлась Ада. — Просто он немного обиделся на вас. Всё же в «Вой» он вложил все свои силы. Он уже несколько раз даже успел пожалеть о том, что согласился на продажу. Тут даже дело не в деньгах, а в привязанности. Но в конце концов он примет правильное решение, ведь он один из лучших финансистов Сароса. Эмоции над ним не властны.

— Хорошо если так.

— Не сомневайтесь.

Не сомневайтесь. На самом деле очень хороший совет, да и звучит всё логично. Но из-за напряжения и спешки, Лансемалион Бальмуар снова начал сомневаться во всём подряд. Кроме того, и Эллинеш осталась в Ландосе, а фактически только она капала на мозги, но в то же время помогала не перетрудиться. Теперь же навязчивые желания начали брать верх, хочется всё взять всё под личный контроль, благо хоть лекарства как-то помогают и позволяют избавиться от эмоций, а в психическом холоде тухнут и прочие расстройства, не мешая играть свою роль в своей пьесе. Но становится всё тяжелее, собственный хребет трещит и только Этию известно, хватит ли его хотя бы на следующие тридцать восемь лет.

По приезду в Сарос аристократ первым делом решил скупить мелкие и не очень кланы. Одним из них, например стал клан «Вой». Полностью перекупленный, он перешёл под контроль Ланса, затем пришлось провести переговоры с равноправными членами и устроить перестройку с чёткой иерархией. В результате многие ушли, но в то же время многие и остались, став частью, растущей империи Бальмуаров. В их число вошёл Эльд Блостов, бывший защитник рода, который ещё два десятка лет назад решил покинуть свой пост и начал заниматься аренным бизнесом: всё же этот лев действительно умелый воин, так что свою нишу он нашёл. Также старые знакомые вроде Лузглига Логута, нетопыря с сетью производств в широкой алхимии, и Тесгуса Онда, катросийца с сетью борделей, согласились на новые условия и полностью перешли на новую систему управления. Выкуплены оказались и две таверны Вульфа, но они продолжали существовать сами по себе, без вмешательства извне.

— А ведь когда-то ваша воительница едва смогла одолеть пять простых смертных отбросов на одной из грязнейших арен Сароса, — вспомнил Эльд Блостов, наблюдая за крайне жестоким и безумным сражением. — Теперь же она сражается с лучшей легендой Великой Арены Сароса. Хотя… звучит это пусть и пафосно, но на деле все действительно лучшие легенды просто уезжают в другие земли, где крутятся куда большие деньги. В результате Зверь является лучшим лишь из оставшихся. Но всё же это тоже достойный уровень. Думаете она победит?

Тем временем очередной удар гигантского, шестиметрового монстра отбросил как куклу Огненную Бестию до ближайшей стены. С лязгом слетела часть пластин