лица, которые принимают люди, когда у других возникает ссора, которая их не касается. Со своей стороны, Кнежевич покачала головой - жест, который больше всего на свете выражал раздражение. В качестве коммодора "Дыры-в-стене" Абеляр Ишту на самом деле был неплохим человеком, но он был не тем, кого вы хотели бы видеть главным, если возникает проблема. Кнежевич была бы счастливее, если бы в этом месяце коммодором была Урсула Мейсон, даже если ей не нравилась эта женщина. По крайней мере, она была способной и не проводила половину своего бодрствования в тумане, пережевывая хат.

- Они в тридцати световых секундах от гиперграницы, - сказала она ему с более чем оттенком презрения. - Это ставит их чуть менее чем в девяти световых минутах от нас. Так что у тебя есть около десяти минут, чтобы прийти в себя. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы этим занялась я?

Она повернулась и пошла обратно через дверь в диспетчерскую, не дожидаясь ответа. До центра связи было меньше двух минут ходьбы. Даже такой тупица, как Ишту, должен быть в состоянии дотащить свою задницу до связи до того, как какой-либо сигнал от новичков достигнет башни Тортуги. И не похоже было, что это была бы такая уж большая потеря, если бы он не смог.

Кроме того, даже если бы они прибыли прямо к "Дыре-в-стене", им потребовалось бы более трех с половиной часов, чтобы совершить поездку.

Короткая шахта лифта доставила ее на верхний этаж башни, и, как обычно, она воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться открывающимся видом. Кто бы ни проектировал центр управления "Дыры-в-стене", он или она, очевидно, были любителями истории с романтической жилкой. Название башни должно было послужить подсказкой в этом направлении, вместе с тем фактом, что "башня" вообще существовала. Начнем с того, что не было никакой причины размещать центр управления на поверхности планеты, а не на логичной орбитальной станции. И если это должна была быть наземная база, то не было никаких причин, по которым это должна была быть башня. Конечно, не эта, с круглыми окнами, застрявшая посреди "города" размером с булавочную головку в крошечной бухте, названной "Залив Тортуга" по единственной причине, что город, о котором идет речь, называется "Тортуга у моря". По ее мнению, это был долгий, долгий путь. для имени.

Но из окон башни действительно открывался великолепный вид.

"Дыра-в-стене", более официально известная как Султан III, находилась на грани пригодности для жизни. На Старой Земле ее местность была бы охарактеризована как высокогорная пустыня, но точнее было бы назвать ее высокогорной пустыней на стероидах. Диаметр спутника составлял менее восьми тысяч километров - около шестидесяти процентов диаметра Старой Земли - с соответствующей гравитацией. Атмосфера была очень разреженной, не намного плотнее, чем в печально известной "зоне смерти" Эвереста. Большинство людей пользовались атмосферными масками и дополнительным кислородом каждый раз, когда выходили на поверхность. Если уж на то пошло, все использовали их, если собирались провести на свежем воздухе больше часа или двух или при физическом усилии - и единственными людьми, которые делали это, были те, кто акклиматизировался к "Дыре-в-стене" по крайней мере в течение года.

Но если поверхность "Дыры-в-стене" была унылой, то ее небо определенно не было таким. Газовый гигант, вокруг которого она вращалась, метко названный Султаном, был огромен - наполовину больше массы Юпитера Солнечной системы. Как и у Юпитера, у него были отчетливые и четко очерченные полосы облаков, но цветовая гамма была совершенно иной: в основном оттенки зеленого, желтого и синего. Его выдающийся набор колец был менее впечатляющим, чем у Сатурна, но все равно бросался в глаза. И у него было даже больше спутников, чем у Юпитера: не менее шести из них были такими же большими, как Европа. Два из них - "Дыра-в-стене" и Джетро, также известный как Султан VI, - были даже больше Ганимеда, хотя только "Дыра-в-стене" имела значительную атмосферу.

Только две вещи делали "Дыру-в-стене" пригодной для жилья (с некоторым скромным укрытием). Орбитальный радиус Султана в одиннадцать световых минут находился внутри зоны жидкой воды первичной звезды - возможно, прямо на ее внешнем краю, но все же внутри нее. И магнитосфера Султана была намного слабее, чем у Юпитера, потому что у него не было луны, аналогичной Ио, которая выбрасывала бы газ в космос и обеспечивала Юпитеру большой плазменный тор, в то время как вращение газового гиганта было намного медленнее, чем у Юпитера: тридцать девять часов вместо десяти. Таким образом, магнитосфера Султана была достаточно сильной, чтобы защитить планету и ее спутники от излучения их звезды G7, но ей не хватало абсолютной ярости Юпитера.

Момент осмотра достопримечательностей Кнежевич был кратким. Коммодор Ишту, все еще немного пошатываясь, вышел из лифта менее чем через минуту после нее, гораздо раньше, чем она ожидала.

- Ладно, черт возьми, - сказал он. - Расскажи мне, что у тебя есть по этой твоей "ситуации".

- Он офицер связи. - Кнежевич указала на Мориса Белкнэпа. - Спроси его.

Термин "офицер связи" был проявлением вежливости с ее стороны. Структура рангов "Дыры-в-стене" была подвижной и неформальной. Даже титул "коммодор" был в основном почетным. Каждый месяц он переходил от одного к другому из давно зарекомендовавших себя капитанов кораблей, чьи суда в настоящее время вращаются вокруг спутника. В случае с Белкнэпом "офицер связи" также отвечал за элементарное управление трафиком системы и наблюдение за ее столь же элементарными спутниками-датчиками.

Подобно древним пиратам Карибского моря, отношение жителей "Дыры-в-стене" к власти и определенным иерархиям было чрезвычайно демократичным. Иногда, на грани анархии.

- От них по-прежнему нет сигнала, - сказал Белунэп, - но это определенно четыре корабля, и один из них немного больше остальных. Предполагая, что это военные корабли - что, я думаю, является довольно надежным предположением, поскольку они замедляются на трехстах пятидесяти g, - мы, вероятно, имеем дело с тяжелым крейсером и либо тремя легкими крейсерами, либо тремя большими эсминцами. Хотя я ставлю на легкие крейсера.

Ишту начал покусывать нижнюю губу. Кнежевич знал, о чем он размышлял. Флотилия из тяжелого крейсера и трех легких была недостаточно мощной, чтобы победить корабли, вращающиеся вокруг "Дыры-в-стене". Но она могла бы затеять с ними серьезную драку, которая, по крайней мере, привела бы к гораздо большему количеству жертв - и разрушений, - чем хотелось бы любому преступнику или пиратской команде.

В таком случае дружеское приветствие казалось вполне уместным. Дружелюбное, но... твердое.

***

- Мы получили входящий