Глава сорок пятая. Холодный северо-западный ветер

/4 августа 2022 года, Французская Республика, о. Ратонно/

Рассветное Солнце отражало от спокойного моря свои ещё неяркие лучи, создавая приятную почти любому человеку картину — полосу света, будто бы направленную прямо на меня. Красиво…

В такой обстановке, стоя за штурвалом фрегата, не хотелось возвращаться мыслями к произошедшему вчера, но я заставил себя вновь думать об этом.

Ублюдочный старикашка убил двадцать три человека — вскрыл им глотки, когда они были не способны даже голову в его сторону повернуть.

Больше всех пострадали добровольцы из Коммуны — они потеряли девять человек. Морпехи лишились семерых, отряд Ящура — четверых, а моряки потеряли троих. Ощутимые потери, но не критические.

И всё равно, меня раздражало то, что мы купились на эту подставу. Больше никого на борт не принимаем, даже самых безобидных на вид старичков или детей…

— Капитан, какие указания? — поинтересовался старший мичман.

Он шесть часов провалялся в гальюне, рядом с унитазом, со спущенными штанами, поэтому мышцы его сейчас отчаянно ныли и он едва ходил. Но от отгула он отказался, заявив, что больше никто на этом корабле не сможет сделать его работу.

— Абордажную команду на палубу, — приказал я. — Я лично возглавлю высадку.

Из всего личного состава абордажников в боеспособном состоянии только тридцать человек, а остальные ослаблены сонным параличом. Поганец Хайнрих сказал перед смертью, что это постепенно пройдёт, но сейчас безусловно в строю только семьдесят два человека, а остальные лежат на своих койках безмолвными тушками.

Всего один паскудный супер, а сколько проблем…

Шув уже пришла в себя, но всё ещё чувствует слабость, впрочем, как и остальные наши суперы. Предполагаю, что на нас он оказывал сфокусированное давление, небезосновательно считая, что мы покрепче обычных людей.

Он хотел на Майорку, что было мне непонятно, но Роман всё разъяснил. Оказывается, у немецких пенсов Майорка — это что-то вроде Турции и Египта для нас. Те пенсы Германии, которые могут это себе позволить, рвутся на Майорку, чтобы потусить там с такими же, как они. Основные причины — географическая близость, низкая для них цена отдыха и налаженная туристическая экосистема, в которой все говорят по-немецки и есть всё, что может понадобиться.

Роман сказал, что Майорку любят не только пенсы, но и немцы остальных возрастов, поэтому можно сказать, что для немцев Майорка — это Турция или Египет для всего СНГ.

Ещё там есть Ибица и Менорка, где тоже раньше отдыхали люди со всей Европы.

Вообще, Балеарские острова — это очень странное решение со стороны Хайнриха. Тут населения около миллиона, а может и больше, на очень стеснённой территории, то есть на пяти тысячах квадратных километрах. По данным из открытых источников, заботливо сохранённых научным отделом Коммуны, плотность населения — двести двадцать один человек на километр квадратный. Супер, который настолько долго запрягает свою сверхспособность, не имеет шансов в схватке с группой шустряков или с рамами.

Впрочем, как-то же этот ублюдок выживал на своём острове…

А ещё надо помнить, что этот говнюк хотел как-то использовать нас, по словам Романа. Возможно, шантажировал бы и заставлял зачищать остров. Но состоялся хеппи-энд и он сгорел в потустороннем пламени.

— Все готовы, капитан, — сообщил мне недовольно морщащийся Аршанин.

Покидаю мостик и выхожу на палубу, где уже собралось тридцать бойцов, экипированных в элитную броню.

— Все на шлюпки, — приказал я.

Мы погрузились на две шлюпки, спустились на воду и помчались к острову Ратонно.

На самом деле, это два острова, соединённые широким искусственным молом, делающим их единым целым, но, формально, это два острова.

Тут был полноценный причал, но мы решили не причаливать, потому что на дне искусственной бухты были замечены многочисленные остовы затопленных кораблей. Возможно, кто-то так перегораживал вход для крупных судов, а может и случился какой-то неизвестный нам катаклизм, например, налёт охреневшей в атаке военной авиации из другого мира…

Короче, гораздо разумнее было высадиться на шлюпках и проверить, что тут да как, прежде чем напрасно рисковать фрегатом. Ещё непонятно, нет ли тут мин.

По сведениям из открытых источников, тут постоянно обитало не более сотни человек, но я даже не сомневаюсь в том, что с континента сюда набежало множество беженцев, поэтому ожидаю здесь обязательное недружественное присутствие — по умолчанию у меня нет здесь никаких друзей. И я был прав, потому что из здания ресторана «Ла Грильяж» исходило какое-то тепло.

— Контакт, — произнёс я. — Ресторан на прицел.

Зомби никакой разумной деятельностью, которой и является источник тепла, исходящий из окна, заниматься не способны, поэтому я уверен, что это выжившие. Похоже, придётся общаться. Надеваю маску Наполеона, который, вот ведь удача, говорит на высококачественном французском.

— Выходите, кем бы вы ни были! — призвал я на языке Вольтера, Дюма и Бальзака.

Но никто не отреагировал.

— Сейчас я начну закидывать гранаты в каждое окно! — предупредил я. — Так или иначе, но вы выйдете! Мои намерения мирные, но мы встретились в пору, когда я испытываю по-особенному острый кризис доверия к незнакомцам!

Снова никакой видимой реакции.

— Что ж… — я демонстративно снял с пояса гранату Ф-1. — Первая…

— Стой! Я выхожу! — крикнул кто-то.

Из-за северо-западного угла ресторана выглянула блондинистая женщина в аккуратном синем платье.

— Кто ты такая и что делаешь на этом острове? — поинтересовался я.

— Меня зовут Жизель, я… я тут живу… — ответила она.

— Здесь есть кто-то ещё? — спросил я.

— Нет, — ответила Жизель.

— Ложь! — выкрикнул я.

— Правда, никого больше нет! — с отчаянием в голосе заверила меня француженка.

Если она не рассказывает нам о ребятах, что прячутся под окнами и у стен, то у меня появляются основания считать, что она задумала что-то недоброе, непосредственно связанное с таким понятием, как «засада».

— Что ж… — я извлёк из гранаты предохранительную чеку.

Нервы её не выдержали и она использовала свою сверхспособность. Она нырнула за угол, а затем из-за угла в моём направлении полетели два чёрных хлыста.

Молниеносно выхватываю топор и очень легко отбиваюсь от этих хлыстов. На самом деле, я просто разрубил один из них, что вызвало болезненный вскрик из-за ресторана.

Соратники Жизель показали себя — по нам открылась беспорядочная стрельба из автоматического оружия. Кидаю гранату во второе справа окно.