Обследуйте все закоулки. Начальные страницы одной из тетрадей Леонардо заполнены 169 попытками найти квадратуру круга. На восьми страницах Кодекса Лестера он записал 730 наблюдений, касавшихся течения воды; в другой тетради он составил перечень из 67 слов, описывающих разные типы движущейся воды. А еще он обмерил все части человеческого тела, просчитал пропорциональные отношения их длин, а затем выполнил точно такие же обмеры и вычисления для лошади. Во все эти подробности он вникал без особой надобности — его просто увлекал сам процесс.

Отвлекайтесь. Очень часто Леонардо обвиняли в том, что, пускаясь в самые разные изыскания, он уклонялся от основной работы и скользил куда-то по касательной (почти буквальном смысле, если говорить об увлечении математикой). Кеннет Кларк сетовал, что Леонардо, отвлекаясь от живописи, «обделил будущие поколения». Но в действительности готовность Леонардо гнаться за любым блестящим предметом, какой вдруг привлек его внимание, только обогащала его мышление.

Уважайте факты. Леонардо стал провозвестником эпохи эмпирических наблюдений и критического мышления. Когда у него возникала новая идея, он придумывал эксперимент, чтобы проверить ее. Если же опыт показывал, что его предположение неверно (как, например, гипотеза о том, что подземные родники восполняются так же, как кровеносные сосуды в человеческом организме), он бросал неподтвердившуюся теорию и принимался искать другие объяснения. Такая практика вошла в обыкновение только столетием позже, уже в эпоху Галилея и Бэкона. Однако в наши дни она, пожалуй, сделалась не столь общеупотребительной. Если мы хотим быть похожими на Леонардо, нужно смело менять мнение, если того требует появление новой информации.

Медлите. Работая над «Тайной вечерей», Леонардо часто замирал и по целому часу смотрел на стену, потом наносил едва заметный мазок и уходил. Он объяснял герцогу Лодовико, что художнику необходимо вынашивать замыслы в уме, давать идеям отстояться и вызреть. «Возвышенные таланты тем более преуспевают, чем менее они трудятся. Они творят умом свои замыслы и создают те совершенные идеи, которые потом выражаются посредством рук, отражаясь от того, что уже заключается в духе». Многим из нас излишне давать подобные советы — мы и сами большие любители помешкать. Но чтобы медлить так, как это делал Леонардо, нужен особый труд: ведь необходимо собрать все мыслимые факты и идеи — и лишь потом кипятить это варево на медленном огне.

Пусть лучшее будет врагом хорошего. Когда Леонардо не сумел справиться с перспективой в «Битве при Ангиари» или когда ему не удалось выстроить правильное взаимодействие фигур в «Поклонении волхвов», он просто забрасывал эти картины, не желая получить в итоге всего лишь удовлетворительное произведение. Он дорабатывал свои шедевры — «Святую Анну» и «Мону Лизу» — до конца жизни, понимая, что всегда найдется куда наложить еще мазок. Стив Джобс, такой же перфекционист, отложил начало продаж своего первого «Макинтоша» до тех пор, пока его команда не придала печатным платам красивый вид — хотя они, естественно, находились внутри компьютеров, и их никто бы никогда не увидел. И Джобс, и Леонардо понимали, что настоящим художникам небезразлична красота даже тех деталей, которые останутся невидимыми глазу. В итоге Джобс избрал противоположный по смыслу принцип: «Настоящие художники сдают работу в срок», что означает, что иногда необходимо поставить потребителям произведенный товар, даже если в нем еще есть что усовершенствовать. Для повседневной жизни это неплохое правило. Но бывают случаи, когда лучше последовать примеру Леонардо и не выпускать работу из рук, пока не добьешься идеального результата.

Мыслите зрительными образами. Леонардо не владел алгеброй, поэтому ему приходилось обращаться к наглядным методам. Он прибегал к чертежам и рисункам, когда изучал пропорции и законы перспективы, когда вычислял углы отражения света от вогнутых зеркал и решал множество других задач. Слишком часто, усвоив формулу или правило — пускай даже совсем простое, вроде способа перемножения чисел или смешивания красок для получения определенного цвета, — мы перестаем видеть, как это все работает. В итоге от нас ускользает нечто важное, мы перестаем видеть красоту природных законов, скрытую за готовыми формулами.

Избегайте зашоренности. Многие презентации своих изделий Джобс завершал показом слайда, изображавшего подобие уличного знака на пересечении «Гуманитарной» и «Технической» улиц. Он знал, что именно на таких перекрестках обитает творческая мысль. Ум Леонардо вольно и весело пасся на самых разных пажитях, не признавая границ между разными видами искусства и отраслями науки, инженерным делом и гуманитарными познаниями. Понимая, как устроена сетчатка глаза и как именно падает на нее свет, он улучшил перспективу в «Тайной вечере», а на листе с анатомическими рисунками, показывавшими рассеченные губы, он набросал улыбку, которая позже появится в «Моне Лизе». Леонардо понимал, что искусство — это наука, а наука — это искусство. И что бы он ни рисовал — эмбрион в материнской утробе или потоп с завихрениями воды — он размывал границу между двумя этими понятиями.

Пробуйте дотянуться до недостижимого. Вообразите, как воображал Леонардо, как бы вы построили летательный аппарат на человеческой тяге или отвели бы русло реки в сторону. Попробуйте даже изобрести вечный двигатель или решить задачу квадратуры круга только при помощи линейки и циркуля. Есть задачи, которых нам не решить никогда. Убедитесь, что это так.

Давайте волю фантазии. Гигантский арбалет? Танк, похожий на черепаху? Проект идеального города? Летательные машины, управляемые силой человека? Леонардо размывал границу не только между наукой и искусством, но и между реальностью и фантазией. Пускай эта способность и не привела к созданию летательных машин, пригодных для полетов, зато она позволяла свободно парить его воображению.

Творите для себя, а не только по заказу. Сколько бы ни упрашивала Леонардо богатая и могущественная Изабелла д’Эсте, маркиза Мантуанская, он так и не написал ее портрет. Зато взялся за портрет Лизы, жены шелкоторговца. Взялся потому, что ему так захотелось, и продолжал работать над ним до конца жизни. Шелкоторговец так и не дождался готовой картины.

Работайте совместно с другими людьми. Гениальность часто считают уделом одиночек, которые запираются где-нибудь на чердаке и ждут творческого вдохновения свыше. Конечно, как и во многих мифах, в мифе о гении-одиночке есть доля истины. Но именно доля, а не вся истина. Образа мадонн и этюды драпировок, создававшиеся в мастерской Верроккьо, как и разные варианты «Мадонны в скалах», «Мадонны с веретеном» и прочие картины из мастерской самого Леонардо создавались в обстановке столь плотного сотрудничества нескольких художников, что трудно определить, где именно поработала чья рука. «Витрувианский человек» возник в результате дружеского обмена идеями и эскизами. Лучшие анатомические зарисовки Леонардо сделал, работая в союзе с Маркантонио делла Торре. И при дворе Сфорца, занимаясь устроением и оформлением праздников и представлений, он, разумеется, работал не в одиночку. Гений начинается с личного дара. Он невозможен без особого взгляда на мир. Но исполнение замыслов часто подразумевает сотрудничество с другими людьми. Инновации — командный вид спорта. Творчество — занятие коллективное.