командир полка до конца прохождения всех подразделений или его придется поддерживать? Командир всегда выстаивал свои 20–30 минут. Но зато мы, проходя со своим подразделением рядом с ними, могли рассмотреть еще и детали у своего единоначальника. У него были пунцово-бурячного цвета не только нос, щеки, шея и отвисший подбородок, но и белки глаз.

Сейчас, вспоминая эту личность и ознакомившись с книгой А. Коржакова «Б.Н. Ельцин: от рассвета до заката», особенно с теми фотографиями, которые там помещены, просто не нахожу слов, чтобы выразить свое удивление поразительным сходством во внешнем виде того командира полка и президента, которого, если говорить объективно, конечно, нельзя назвать не только президентом, но и нормальным гражданином.

Вот и Репин. За три года службы в этом полку он провел несколько считаных совещаний офицеров, на которых давал слово для указаний начальнику штаба и замполиту полка. Все делали командиры батальонов и дивизиона. Лично он ни одного занятия (известного мне), а тем более учения не провел. Иногда присутствовал в тире при стрельбе офицеров из пистолета.

Зная характер В.И. Чуйкова и тем более Г.К. Жукова, которые терпеть не могли забулдыг и бездельников, я и все офицеры удивлялись, как этот «фараон» мог удержаться на своем посту и продолжать, так сказать, командовать? Хотя многие прекрасные командиры полков были уволены. И вообще, мы поражались в прошлом и сейчас – как земля терпит такое… страшилище, аномалию человеческую?

Уместно отметить, что за все годы службы я этого горе-единоначальника ни разу не видел в нашем офицерском общежитии или в офицерской столовой. Ему, наверное, и в голову не приходило, что надо периодически, хотя бы по разу зимой и летом собирать командиров рот и беседовать с ними, выясняя, какие существуют проблемы, оперативно реагировать и решать их. Все это делал начальник штаба полка. Фактически он спасал своего командира. А ведь если говорить о боевой выучке солдат и о воинской дисциплине, сплоченности подразделений как боевых единиц, то ротный командир, командир батареи – это все!

Через три месяца вверенная мне батарея по итогам проверки командира дивизиона заняла первое место в дивизионе, а при подведении итогов учебы за зимний период в приказе по полку она стояла уже в ряду пяти лучших подразделений полка. Это, конечно, подняло дух нашего личного состава. Мне лично импонировало и отношение ко мне командира дивизиона, который многократно бывал на занятиях, которые я проводил, в том числе с офицерами по артиллерийско-стрелковой подготовке, и всегда их оценивал высоко. Вскоре этот командир дивизиона ушел, а на его место был назначен майор Володин. Не знаю, где и кем он был раньше, но в целом это был положительный командир. Нам, офицерам дивизиона, нравилось то, что он никому ни в чем не мешал. Но если у кого-то случался провал, то на совещании он делал замечание: «Что же ты нас подводишь?» Но как поправить дело, не говорил. В то же время, если одно из подразделений чем-то отличалось, он тут же собирал совещание офицеров и предлагал соответствующему командиру батареи поделиться опытом – как он добился столь высоких результатов. Затем соответствующим офицерам объявлял благодарность, а на построении дивизиона – всему личному составу отличившейся батареи (или взвода). Это, конечно, оказывало большое воспитательное значение. Был такой эпизод. Приехал командующий артиллерией 29-го гвардейского стрелкового корпуса, в состав которого входила и наша дивизия. Он поднял по тревоге по одной артиллерийской батарее в каждом механизированном полку и вывел на полигон, где уже были расставлены мишени на трех рубежах (то есть для каждой из трех батарей). У нас были 76-мм орудия ЗИС-3, тягачами служили «студебекеры». Подразделения сосредоточились в лесочке и поочередно выпускались на боевое поле с задачей – с ходу развернуться и отразить атаку танков («танками» были деревянные мишени). Стрельба велась без взрывателей, то есть необходимо было прямое попадание. Целей было четыре по числу орудий, на каждое давалось два снаряда. Поразив все танки, получаешь отлично, три танка – хорошо, два – удовлетворительно, один – задача не выполнена. Нам досталась последняя, третья очередь. Две стрелявшие перед нами батареи получили тройку и были рады, что уложились, как было принято говорить, в государственную оценку. Пока они стреляли, мы все, конечно, переживали. К моменту нашего старта все «перегорели» и были абсолютно спокойно-безразличны. Никто даже не курил – дым уже шел из ушей. Вся боевая задача должна быть выполнена в установленное время, с момента отцепления последнего орудия от тягача давалось сто секунд на всю стрельбу.

А ведь надо было развернуть орудие, развести и застопорить станины, подрыть и закрыть сошники, забить металлические штыри, навести орудия и только потом выстрелить. ЗИС-3 орудие хоть и хорошее, но все-таки легкое, при выстреле дает сильный откат. Поэтому на каждое орудие мы взяли по две кувалды, командир орудия и один из подносчиков закрепляли ими сошники в считаные секунды, а наводчик и заряжающий выполняли огневую задачу по командам командиров взводов и батарей. Прошло 50 лет, а детали этой стрельбы до сих пор свежи в памяти, как и отдельные боевые эпизоды войны.

Как важно детально продумать каждый шаг, каждое действие в предстоящей схватке! Ведь перед боем тоже это делаешь, причем по нескольким вариантам. Разумеется, ситуация, как правило, не складывается именно так, как ее прогнозируешь, и в ходе боя приходится вносить поправки. Это естественно. Но сам факт подготовки к бою, именно всесторонней подготовки, – уже залог успеха.

Наступил и наш черед. Мы не знали, на каком рубеже появятся «танки», под каким углом, на какой местности (одно дело – если она без кустарника, и совсем другое – среди зарослей), в какой момент нашего развертывания, какое поле (место, рубеж) в районе развертывания. Хорошо, если без рытвин и ровный твердый луг или опушка леса, и худо, когда полно ухабин, рытвин, а тем более если место заболочено. А ветер! При мягком, боковом или встречном (фронтальном) ветре дымка после выстрела быстро сносится в сторону или назад. А если ветра нет вообще или он дует в затылок, то дымка после первого выстрела не уходит, а стоит перед тобой столбом. И совсем плохо, когда дует сильный боковой ветер: тут уже надо брать большое упреждение (поправку) – ведь снаряд, к сожалению, сносит. В общем, неожиданности, независимо от подготовки, поджидали нас во время этих стрельб большие.

Как ни досадно, но нам достались самые плохие, если говорить о местности, условия. Во-первых, и цели, и наши орудия оказались среди высоких кустов. Во-вторых, рубеж, на котором