Основными предметами изучения были иврит и Пятикнижие. В десять лет ученик брался за Мишну, в тринадцать - за основные трактаты Талмуда; те, кто становился ученым, продолжали изучать Мишну и Гемару с тринадцати до двадцати или позже. Благодаря разнообразию предметов в Талмуде ученик получал представление о дюжине наук, но почти ничего не знал о нееврейской истории.106 Многое изучалось путем повторения; хор декламации был настолько энергичным, что в некоторых местностях исключались школы.107 Высшее образование давалось в ешибах или академиях. Выпускник такой академии назывался талмид хакам - ученый Закона; он обычно освобождался от общинных налогов; и хотя он не обязательно был раввином, все неученые должны были подниматься при его приходе или уходе.108

Раввин был учителем, юристом и священником. Он был обязан жениться. За выполнение религиозных функций ему практически ничего не платили; обычно он зарабатывал на жизнь в светском мире. Он редко проповедовал; это поручалось странствующим проповедникам (маггидам), обученным звучному и пугающему красноречию. Любой член общины мог возглавить молитву, читать Писание или проповедовать; обычно, однако, эта честь предоставлялась какому-нибудь выдающемуся или филантропическому еврею. Молитва была сложной церемонией для ортодоксального иудея. Для правильного исполнения она требовала покрыть голову в знак благоговения, надеть на руки и лоб маленькие футляры с отрывками из Исхода (xiii, 1-16) и Второзакония (vi, 4-9; xi, 13-21), а по краям одежды носить бахрому с основными заповедями Господа. Раввины объясняли эти формальности как необходимые напоминания о единстве, присутствии и законах Бога; простые евреи смотрели на них как на магические амулеты, обладающие чудодейственной силой. Кульминацией религиозной службы было чтение из свитка Закона, хранившегося в маленьком ковчеге над алтарем.

Поначалу евреи рассеяния с неодобрением относились к религиозной музыке, считая, что она вряд ли подходит для скорби по утраченному дому. Но музыка и религия так же тесно связаны, как поэзия и любовь; самые глубокие эмоции требуют для своего цивилизованного выражения самого эмоционального из искусств. Музыка вернулась в синагогу через поэзию. В шестом веке пайтаним, или "неогебраические" поэты, начали писать религиозные стихи, запутанные в акростихах и аллитерациях, но возвышенные звонким великолепием иврита и наполненные тем религиозным пылом, который в еврее теперь служил одновременно патриотизмом и благочестием. Грубые, но мощные гимны Элеазара бен Калира (восьмой век) до сих пор находят место в некоторых синагогальных ритуалах. Подобная поэзия появилась у евреев Испании, Италии, Франции и Германии. Один из таких гимнов исполняется многими евреями в День искупления:

С наступлением Царства Твоего

Холмы зазвучат песней,

И острова ликующе смеются.

Что они принадлежат Богу.

И все их общины

Так громко будет звучать хвала Твоя.

Что самые далекие народы, услышав,

Будут славить Тебя как коронованного короля.109

Когда такие пиюты или священные стихи вводились в синагогальную службу, их исполнял прецентор, и музыка вновь входила в ритуал. Кроме того, во многих синагогах чтения из Писания и молитвы исполнялись кантором или общиной в "кантилляции", музыкальные тона которой были в основном импровизированными, но иногда следовали образцам, заложенным в простых песнях христианского песнопения.110 Из певческой школы монастыря Святого Галла в Швейцарии, где-то до XI века, пришел сложный напев знаменитой еврейской песни Коль Нидре - "Все обеты".111

Синагога так и не смогла полностью заменить Храм в сердце еврея. Надежда на то, что когда-нибудь он сможет принести жертву Яхве перед Святая Святых на холме Сион, разжигала его воображение и оставляла его открытым для повторных обманов со стороны ложных мессий. Около 720 года сириец Серен объявил себя ожидаемым искупителем и организовал кампанию по отвоеванию Палестины у мусульман. Евреи из Вавилонии и Испании покинули свои дома, чтобы присоединиться к его авантюре. Он попал в плен, был разоблачен халифом Езидом II как шарлатан и предан смерти. Примерно тридцать лет спустя Обадия Абу Иса бен Исхак из Исфахана возглавил аналогичное восстание; 10 000 евреев взялись за меч и храбро сражались под его предводительством; они были разбиты, Абу Иса был убит в бою, а исфаханские евреи понесли неизбирательное наказание. Когда Первый крестовый поход всколыхнул Европу, еврейские общины мечтали, что христиане, в случае победы, вернут Палестину евреям;112 Проснувшись от этой фантазии, они столкнулись с чередой погромов. В 1160 году Давид Алруи возбудил евреев Месопотамии, объявив, что он - Мессия и вернет им Иерусалим и свободу; его тесть, опасаясь бедствий для евреев от такого восстания, убил его во сне. Около 1225 года в южной Аравии появился другой мессия, который возбудил у евреев массовую истерию; Маймонид в знаменитом "Письме на Юг" разоблачил притязания самозванца и напомнил аравийским евреям о смерти и разрушениях, которые последовали за подобными безрассудными попытками в прошлом.112a Тем не менее он принял мессианскую надежду как необходимую поддержку еврейского духа в Рассеянии и сделал ее одним из тринадцати основных догматов еврейской веры.113

IV. АНТИСЕМИТИЗМ: 500-1306 ГГ.

Каковы были источники вражды между неевреями и евреями?

Основными источниками всегда были экономические факторы, но религиозные разногласия давали преимущество и прикрытие экономическому соперничеству. Мусульмане, живущие по Мухаммеду, возмущались тем, что евреи отвергли их пророка; христиане, приняв божественность Христа, были потрясены тем, что его собственный народ не признает эту божественность. Добрые христиане не видели ничего нехристианского или бесчеловечного в том, чтобы возложить на целый народ, на протяжении многих веков, ответственность за действия ничтожного меньшинства иерусалимских евреев в последние дни жизни Христа. Евангелие от Луки рассказывает, как "толпы" иудеев приветствовали Христа в Иерусалиме (xix, 37); как, когда Он нес Свой крест на Голгофу, "за Ним следовало великое множество народа и женщин, которые также оплакивали и причитали о Нем" (xxiii, 27); и как после распятия "весь народ, собравшийся на это зрелище... воздымал грудь свою" (xxiii, 48). Но эти свидетельства симпатии иудеев к Иисусу были забыты, когда на каждой Страстной неделе с тысячи кафедр звучала горькая история Страстей; в христианских сердцах разгоралось негодование; и в эти дни израильтяне закрывались в своих кварталах и домах, боясь, что страсти простых душ могут разгореться до погрома.114

Вокруг этого главного недоразумения выросла тысяча подозрений и неприязни. Еврейские банкиры несли на себе основную тяжесть враждебности, вызванной процентными ставками, которые отражали ненадежность кредитов. По мере того как развивалась экономика христианства, а христианские купцы и банкиры вторгались в сферы, где когда-то господствовали евреи, экономическая конкуренция разжигала ненависть, а некоторые христианские ростовщики активно пропагандировали антисемитизм.115 Евреи, занимавшие официальные посты, особенно в финансовых департаментах правительств, были естественной мишенью для тех, кто недолюбливал и налоги, и