Франции духовный климат для евреев изменился после крестовых походов против турок в Азии и еретиков-альбигойцев в Лангедоке. Епископы произносили антисемитские проповеди, которые будоражили народ; в Безье нападение на еврейский квартал стало регулярным ритуалом Страстной недели; наконец (1160) христианский прелат запретил подобные проповеди, но обязал еврейскую общину платить специальный налог каждое Вербное воскресенье.157 В Тулузе евреи были вынуждены каждую Страстную пятницу посылать своего представителя в собор, чтобы публично получить коробочкой по ушам в качестве мягкого напоминания о вечной вине.158В 1171 году несколько евреев были сожжены в Блуа по обвинению в использовании христианской крови в пасхальных обрядах.159 Увидев возможность нажиться на благочестивых копейщиках, король Филипп Август приказал посадить в тюрьму всех евреев в своем королевстве как отравителей христианских колодцев,160 а затем освободил их, заплатив большой выкуп (1180 г.). Через год он изгнал их, конфисковал все их имущество и передал синагоги церкви. В 1190 году он приказал убить восемьдесят евреев Оранжа, потому что один из его агентов был повешен городскими властями за убийство еврея.161 В 1198 году он вернул евреев во Францию и так отрегулировал их банковское дело, что обеспечил себе большие прибыли.162 В 1236 году христианские крестоносцы вторглись в еврейские поселения Анжу и Пуату, особенно в Бордо и Ангулеме, и потребовали крестить всех евреев; когда евреи отказались, крестоносцы затоптали 3000 из них до смерти под копытами своих лошадей.163 Папа Григорий IX осудил резню, но не стал воскрешать мертвых. Людовик Святой советовал своим людям не обсуждать религию с евреями; "мирянин, - говорил он Жуанвилю, - когда слышит, что кто-то плохо отзывается о христианской вере, должен защищать ее не словами, а мечом, который он должен вонзить в живот другого до упора".164 В 1254 году он изгнал евреев из Франции, конфисковав их имущество и синагоги; через несколько лет он принял их обратно и восстановил их синагоги. Они восстанавливали свои общины, когда Филипп Справедливый (1306) заключил их всех в тюрьму, конфисковал их кредиты и все их имущество, кроме одежды, которую они носили, и выслал их, в количестве 100 000 человек, из Франции, с провизией на один день. Король так хорошо заработал на этой операции, что подарил синагогу своему кучеру.165

Столь многословное сопоставление кровавых эпизодов, разбросанных на протяжении двух столетий, создает однобокую картину. В Провансе, Италии, Сицилии и Византийской империи после девятого века были лишь незначительные гонения на евреев; они находили средства защиты в христианской Испании. Даже в Германии, Англии и Франции мирные периоды были долгими, и через поколение после каждой трагедии евреи снова становились многочисленными, а некоторые и процветающими. Тем не менее их традиции сохранили горькую память о тех трагических периодах. Мирные дни становились тревожными из-за постоянной опасности погромов, и каждый еврей должен был выучить наизусть молитву, которую он должен был произнести в момент мученической смерти.166 Стремление к богатству становилось еще более лихорадочным из-за томительной неуверенности в его сохранности; уличные зеваки были готовы приветствовать носителей желтого значка; бесчестье беспомощного и изолированного меньшинства жгло душу, разрушало индивидуальную гордость и межрасовую дружбу и оставляло в глазах северного еврея ту мрачную judenschmerz - печаль евреев, - которая напоминает о тысяче оскорблений и обид.

За одну смерть на кресте сколько распятий!

ГЛАВА XVII. Ум и сердце еврея 500-1300 гг.

I. ПИСЬМА

Во все века душа еврея разрывалась между стремлением проложить себе дорогу во враждебном мире и жаждой благ разума. Еврейский купец - это мертвый ученый; он завидует и щедро награждает того, кто, спасаясь от лихорадки богатства, спокойно преследует любовь к учебе и мираж мудрости. Еврейские торговцы и банкиры, отправлявшиеся на ярмарки Труа, останавливались по дороге, чтобы послушать, как великий Раши излагает Талмуд.1Итак, среди торговых забот, унизительной нищеты или смертельного презрения евреи Средневековья продолжали выпускать грамматиков, теологов, мистиков, поэтов, ученых и философов; и некоторое время (1150-1200) только мусульмане сравнялись с ними в распространенности грамотности и интеллектуальном богатстве.2Они имели преимущество жить в контакте или общении с исламом; многие из них читали по-арабски; весь богатый мир средневековой мусульманской культуры был открыт для них; они взяли от ислама в науке, медицине и философии то, что они отдали в религии Мухаммеду и Корану; и при их посредничестве они пробудили ум христианского Запада стимулом сарацинской мысли.

В исламе евреи использовали арабский язык в повседневной речи и письменной прозе; их поэты придерживались иврита, но принимали арабские метры и поэтические формы. В христианстве евреи говорили на языке народа, среди которого они жили, но писали свою литературу и поклонялись Яхве на древнем языке. После Маймонида евреи Испании, спасаясь от преследований Альмохадов, отказались от арабского языка в пользу иврита как литературной среды. Возрождение иврита стало возможным благодаря самоотверженному труду еврейских филологов. Текст Ветхого Завета стал трудным для понимания из-за отсутствия гласных и знаков препинания; за три века научной работы - с седьмого по десятый - был создан "масоретский" (одобренный традицией) текст, в который были добавлены гласные, ударения, знаки препинания, разделения стихов и маргинальные примечания. После этого любой грамотный еврей мог читать Писание своего народа.

Такие исследования привели к развитию ивритской грамматики и лексикографии. Поэзия и образованность Менахема бен Сарука (910-70) привлекла внимание Хасдая бен Шапрута; великий министр вызвал его в Кордову и поощрил за составление словаря библейского иврита. Ученик Менахема Иегуда ибн Дауд Чаюдж (ок. 1000 г.) поставил грамматику иврита на научную основу тремя арабскими трудами по языку Библии; ученик Чаюджа Иона ибн Джанаех (995-1050 гг.) из Сарагосы превзошел его арабской "Книгой критики", которая продвинула синтаксис и лексикографию иврита; Иуда ибн Курайш из Марокко (фл. 900 г.) основал сравнительную филологию семитских языков, изучая иврит, арамейский и арабский языки; караимский еврей Авраам аль-Фаси (ок. 980 г, Фесский, ок. 980 г.) развил эту тему, составив словарь, в котором все слова Ветхого Завета были сведены к их корням в алфавитном порядке. Натан бен Иехиэль из Рима (ум. 1106) превзошел всех других еврейских лексикографов своим словарем Талмуда. В Нарбонне Иосиф Кимхи и его сыновья Моисей и Давид (1160-1235) трудились в этих областях на протяжении нескольких поколений; "Михлол", или "Компендиум" Давида, на века стал авторитетной грамматикой иврита и был постоянным подспорьем для переводчиков Библии короля Якова.3 Эти имена выбраны из тысячи.

Пользуясь широкой эрудицией, ивритская поэзия освободилась от арабских образцов, разработала собственные формы и темы и породила в одной только Испании трех человек, совершенно равных любой триаде в мусульманской или христианской литературе их эпохи.