— Да, Педро. Пусть корабль плывет навстречу своей судьбе.

Карминильо сидел рядом с Заморой, не выказывавшей ни капли страха. Он посмотрел ей в глаза и спросил:

— Ты совсем не боишься?

— Рядом с вами мне ничего не страшно, — вполголоса ответила цыганка.

— А рядом с Янко?

Замора пожала плечами и презрительно усмехнулась:

— Это предатель. Барон отрядил его со мной, чтобы помешать мне раздобыть талисман.

— Будь осторожна. Ты знаешь, что Янко уже бывал в Эр-Рифе?

— Подозреваю, сеньор. В прошлом году он покидал Испанию. Среди цыган ходят слухи, что его посылали в Африку.

— Зачем?

— На поиски талисмана.

— Но ведь он не знает, где находится реликвия…

— Нет. Я ревностно храню этот секрет.

— Ты о старом клочке шелка, исписанном каракулями, которые я для тебя расшифровал? Я храню его у сердца, Замора.

Глаза цыганки благодарно заблестели.

— Берег! — закричал Педро. — Готовьтесь к смерти!

Все, включая Янко, вскочили. Корабль контрабандистов, подскакивая на волнах и теряя по пути груз, несся с ужасающей скоростью. За ним едва поспевала стая птиц.

— Что будем делать? — вскричал побледневший Педро, впервые в жизни позабыв о гитаре.

— Прячемся в трюме. — Карминильо схватил цыганку за руку.

Подбежав к трюму, они застыли над люком. Снизу доносился страшный грохот. Это сталкивались в льющейся через пробоину воде ящики.

— Что-то не хочется туда лезть, — пробормотал Педро. — Как бы нас там не раздавило.

— Попробуем удержаться на трапе, — сказал Карминильо.

Трюм представлял собой кошмарное зрелище, способное испугать даже опытного моряка, избороздившего все моря и океаны. С каждой новой волной через пролом с ревом врывалась вода, подхватывала ящики, и те с оглушительным шумом сталкивались и ломались. Дно покрывали ружья вперемешку с саблями и разными боеприпасами.

Чуть помедлив, четверо молодых людей все же решили спуститься. Вода не доходила даже до середины трапа, так что опасности утонуть пока не было. Спустившись на пять-шесть ступенек, они остановились, готовые в любой момент прийти на помощь друг другу.

— Замора, — взволнованно прошептал Карминильо, — ты действительно не боишься?

— Нет, сеньор.

— Какая горячая кровь течет в ваших венах, цыгане! Меня вот никто не назовет трусом, однако сейчас я дрожу как осиновый лист.

Его слова заглушила очередная рокочущая волна. Несколько секунд вода бурлила в трюме, затем ушла через пробоину. Стало тише.

— Карминильо, — обратился к другу Педро, едва удерживаясь на ступеньке рядом с Янко, — нам конец. Пора выкидывать наши гитары.

— Похоже, что так и есть, дружище. Для встречи с маврами нам скорее пригодятся винтовки.

— Интересно, далеко ли до берега? Когда я думаю о предстоящем столкновении, кровь стынет в жилах, а я никогда не был заячьей душонкой.

— Полагаю, уже близко. Держитесь крепче, друзья, чтобы не свалиться в трюм, — посоветовал Карминильо. — Тогда вам, увы, никто не поможет.

— Именно, — кивнул Педро. — Вот почему я жалею, что не стою на мостике.

— Разве ты не слышишь, как волны бьются о палубу? Тебя бы мигом утянуло за борт.

— От одной мысли о грядущем ударе я чувствую себя не в своей тарелке… Новая волна! Сколько в ней ярости! Вдруг она явилась по нашу душу?

В трюме разразился настоящий ад. Поднятые водой ящики норовили ударить по ногам терпящих бедствие. Однако все быстро успокоилось.

— И что происходит? — вслух спросил Карминильо.

— Волна ушла. Наверное, нас уже выбросило на берег, — предположил Педро.

— Так аккуратно?

— А как же иначе объяснить это чудо?

— Берегись! — завопил Янко.

Хольк внезапно подбросило, словно кораблику надоело плавать по морю и он вознамерился полетать по небу. Началась сильнейшая килевая качка. Видимо, берег был совсем рядом: именно там море особенно неистовствовало. На краткий миг «Кабилия» застыла в воздухе, а потом рухнула вниз.

Послышался громоподобный удар, и четверо несчастных с ужасом увидели, как корпус судна разваливается прямо на их глазах. Как ни силен был толчок, все четверо удержались на трапе. Трюм начало заливать водой.

— Наверх! — крикнул Карминильо.

Помогая друг другу и внимательно глядя, куда ставят ноги, они поднялись на палубу.

Хольк вновь застрял между двумя каменными грядами, торчащими из воды. Они-то и спасли корабль. В двухстах метрах высился мрачный берег Эр-Рифа. То там, то сям в отвесной стене темнели щели, вероятно проделанные маврами или контрабандистами для собственного удобства. В полосе прибоя валялись ящики, унесенные из трюма корабля.

— Какой-то святой нас защищает, — заключил Педро. — Лично я бы минуту назад не дал и песеты за свою жизнь. Корабль, считайте, развалился на мелкие кусочки, а мы еще живы. Более того! Наши гитары целы.

— Убедился, сеньор, что мои предсказания сбываются? — спросила цыганка.

— А в Испанию-то мы вернемся?

— Вернемся, сеньор.

— Это хорошо.

Тем временем Карминильо и Янко начали прикидывать, как бы добраться до берега и не утонуть по дороге.

— Ну? Что скажешь, дружище? — поинтересовался Педро.

— Что мы легко отделались.

— Может, покинем хольк?

— Море уж больно неспокойно. К тому же в воде я увидел тварей, которые, судя по всему, не прочь нами поужинать.

— Акулы?

— Нет. Луны-рыбы.

— По-моему, они неопасны.

— Ошибаешься, приятель. Некоторые такие рыбки могут весить и две тонны.

— Я слышала, рыбаки не жалуют их мясо, — заметила девушка.

— Ладно, посмотрим, — сказал Педро.

Подождав, когда волна пройдет по палубе, он взобрался на полубак, потом перегнулся за борт, держась за обрывок найтова[63]. Восемь громадных толстенных рыбин с ужасными зубастыми пастями кружили внизу.

— Чего они хотят? Наши гитары? — спросил Педро.

— Нет, дружище, нашего мясца, — сказал Карминильо.

— Нет уж, я не собираюсь прыгать туда, пока рядом эти мешки сала.

— Я тоже.

— Наш корабль разбит. С другой стороны, разве у нас нет оружия? В трюме еще сотни ящиков с винтовками.

— И ты рискнешь лезть туда за ними? Там полно воды.

— А как насчет четырех маузеров и патронов, которые мы оставили в капитанской рубке, когда усмиряли покойного Лизара? — спросила цыганка, присоединившаяся к студентам.

— Иногда одна женщина стоит трех мужчин, — заметил Педро.

— Будем палить по рыбинам, пока винтовки не раскалятся. Эти селедки-переростки у нас еще попрыгают.

Спустившись с полубака, они переждали очередной натиск моря и побежали по палубе. Их едва не накрыло волной, переломившей грот-мачту. Вернулись с маузерами и патронами.

— Ох и поохотимся же мы на морских чудовищ! — провозгласил Педро. — В Саламанке нас знают как удачливых стрелков. Правда, Карминильо?

— Попробуем. Пока они болтаются у холька, высаживаться на берег опасно. Замора, ты умеешь стрелять?

— Как заправский охотник, — с гордостью ответила девушка. — Ни одна женщина в мире со мной не сравнится. Скажи, Янко?

— Мне-то откуда знать? — сухо буркнул тот.

Педро раздал оружие и патроны, шепнув Карминильо:

— Не спускай глаз с этого жулика.