Это невозможно. Просто не может с ней происходить.

– Дыши медленно, – велела врачевательница.

Рин поняла, что задыхается от приступа паники.

Лилия взяла ее за руку.

– Ты поправишься. Все не так плохо, как тебе кажется.

– Не так плохо? – повысила голос Рин.

– Большинство инвалидов со временем привыкают. И ты когда-нибудь…

– Я солдат! – выкрикнула Рин. – Как я теперь буду сражаться?

– Ты умеешь вызывать огонь. Зачем тебе меч?

– Я думала, что гесперианцы прибыли сюда только как военные союзники и торговые партнеры. Но договор с ними фактически превращает нас в колонию, – говорила Венка, когда Рин, вопреки протестам врачевательницы, вошла в капитанскую каюту. Венка подняла голову. – А ты почему не спишь?

– Не хотелось. О чем разговор?

– Врачевательница сказала, что лауданум будет действовать несколько часов, – сказал Катай.

– Я его не принимала. – Рин села рядом с Катаем. – Хватит с меня опиатов.

– Это точно. – Катай покосился на ее замотанную руку и сжал собственные пальцы.

Рин заметила, что его одежда намокла от пота, а в тех местах, куда впились ногти, на ладони остались отметины. Он каждую секунду чувствовал ее боль.

Рин откашлялась и сменила тему.

– Почему вы говорите о договоре?

– Таркет предъявил свои права на континент, – объяснил наместник провинции Обезьяна. Выглядел Гужубай ужасно. И ладони, и левая половина лица были заляпаны брызгами запекшейся крови, лицо осунулось, глаза запали. Он едва спасся. – Условия договора кошмарные. Гесперианцы получают права на торговлю, мы отказываемся от всех пошлин, но они свои сохраняют. А еще они получили право строить в Никане военные базы, в любом месте, где пожелают.

– Уверен, они получили разрешение присылать в Никан миссионеров, – предположил Катай.

– Да. А еще они хотели снова получить право торговать в империи опиумом.

– Уж в этом Вайшра точно отказал, – сказала Рин.

– Вайшра согласился со всеми их требованиями, – сказал Гужубай. – Даже не пытался противиться. Думаете, у него был выбор? Он больше не контролирует даже внутренние дела страны. Каждый его шаг должен получить одобрение от представителя Альянса.

– Значит, Никан обречен. – Катай взмахнул руками. – Мы все обречены.

– Зачем это Вайшре? – удивилась Рин. Это была какая-то бессмыслица. – Вайшра ненавидит делиться властью.

– Потому что он предпочитает быть марионеточным императором, чем потерять все. Потому что получит столько серебра, что может им захлебнуться. И потому что теперь у него достаточно военных ресурсов, чтобы захватить остальную империю. – Гужубай откинулся на спинку стула. – Вы слишком молоды, чтобы помнить дни совместной оккупации. Но сейчас ситуация становится очень похожа на ту, что была семьдесят лет назад.

– Мы будем рабами в собственной стране, – подытожил Катай.

– «Рабы» – это слишком сильно сказано, – сказал Гужубай. – Гесперианцы никого не заставляют работать, уж точно не на этом континенте. Они предпочитают полагаться на экономические стимулы. Божественный Создатель ценит рациональный и добровольный выбор, и все в таком духе.

– Дело дрянь, – буркнула Рин.

– Вайшра неизбежно отдал бы им бразды правления. Наместники-южане это предвидели. Мы пытались тебя предупредить. Но ты не послушала.

Рин неловко поерзала. Но тон Гужубая не был укоризненным, в нем звучала лишь покорность судьбе.

– Сейчас мы ничего не можем с этим поделать, – сказал он. – Сначала нужно вернуться на юг. Избавиться от Федерации. Чтобы наш народ снова мог спокойно жить у себя дома.

– А какой в этом смысл? – спросил Катай. – Вы же сельская житница империи. Сражаясь с Федерацией, вы только окажете Вайшре услугу. Рано или поздно он явится к вам.

– И мы ответим, – сказала Рин. – Если они хотят получить юг, им придется пролить за него кровь.

Гужубай мрачно улыбнулся.

– Звучит неплохо.

– Мы что, восстанем против Вайшры и Альянса? – Катай немного помолчал, а потом расхохотался, как безумный. – Вы же не всерьез.

– У нас нет другого выбора, – сказала Рин.

– Можно сбежать, – предложила Венка. – Поедем в Анхилуун, там Лилии нас спрячут. Заляжем на дно.

Гужубай покачал головой.

– В Республике нет такого человека, который не знал бы Рин. Муг на нашей стороне, но она не может заткнуть рот всему отребью Анхилууна. Вы не продержитесь там и месяца.

– Я не сбегу, – заявила Рин.

Она не собиралась позволить Вайшре загнать ее как собаку.

– Но и на новой войне ты драться не будешь, – отрезал Катай. – У тебя всего одна рука.

– Для того чтобы командовать армией, не нужны обе руки, – сказала она.

– Какой армией?

Она обвела жестом корабль.

– Полагаю, мы получили флот «Красной джонки» в свое распоряжение.

Катай фыркнул.

– Такой мощный флот, что Муг не осмелилась напасть на Дацзы.

– Потому что Анхилуун никогда не стоял на кону. А сейчас стоит.

– Отлично, – хмыкнул Катай. – У тебя есть флот размером раз в десять меньше, чем у гесперианцев. А что еще? Крестьяне? Мальчишки с ферм?

– Мальчишки с ферм и крестьяне во все времена становились солдатами.

– Да, когда есть время их обучить и есть оружие, а у тебя нет ни того, ни другого.

– И что же нам делать, по-твоему? – спросила Рин. – Тихо умереть и позволить Вайшре получить свое?

– Все лучше, чем новые глупые смерти в войне, которую ты не выиграешь.

– Думаю, ты не осознаешь, насколько велика база нашей поддержки, – сказал Гужубай.

– Правда? Я пропустил какую-то армию, которую вы где-то прячете?

– Беженцы в Арлонге не составляют и тысячной доли населения южных провинций, – ответил Гужубай. – Сотни тысяч человек возьмут в руки вилы, чтобы отбиваться от Федерации, если станет ясно, что на помощь рассчитывать не приходится. Они будут драться за нас.

Он повернулся к Рин.

– В особенности ради нее. На юге она стала легендой. Красной птицей[3]. Богиней огня. Она – спаситель, которого все столько ждали. Символ, на появление которого они надеялись всю войну. Что, по-твоему, будет, когда они увидят ее воочию?