* * *

Фан Рунин – сирота войны из провинции Петух, бывший командир цыке, последняя оставшаяся в живых спирка

Чен Катай – сын бывшего министра обороны империи, единственный наследник семьи Чен, якорный близнец Рин

Шрин Венка – лучница из Синегарда, дочь бывшего министра финансов империи

Лиу Гужубай – наместник провинции Обезьяна, блестящий политик

Ма Льен – главарь бандитов, входящий в руководство Коалиции южан

Лиу Дай – один из руководителей южан, давнишний союзник Гужубая

Ян Суцзы – лидер бойцов сопротивления из провинции Петух, командир Железных волков

Цюань Чолан – молодой наместник провинции Собака, назначен недавно

Чиан Муг – королева пиратов Анхилууна, она же Каменная стерва и Лживая вдова

Инь Вайшра – наместник провинции Дракон, глава Республики Никан

Инь Саихара – правительница Арлонга и жена Иня Вайшры

Инь Цзиньчжа – старший сын наместника провинции Дракон, маршал республиканской армии, убит Су Дацзы *

Инь Мучжа – сестра-близнец Цзиньчжи, единственная дочь Вайшры

Инь Нэчжа – второй сын наместника провинции Дракон

Инь Минчжа – третий сын наместника провинции Дракон, убит драконом Арлонга в детстве *

Су Дацзы – бывшая императрица Никана, она же Гадюка, призывает богиню-улитку Нюйву

Цзян Цзыя – Страж, призывает чудовищ из императорского зверинца

Инь Жига – Дракон-император, считается погибшим в конце Второй опиумной войны

Генерал Жозефус Таркет – командующий войсками Гесперии в Никане

Сестра Петра Игнатиус – представительница Серой гильдии (гесперианского религиозного ордена) в Никане, один из самых блестящих ученых своего поколения

Алтан Тренсин – спирец, бывший командир цыке *

Рамса – бывший узник тюрьмы в Бахре, эксперт по боеприпасам *

Бацзы – шаман, призывающий неизвестного бога, который наделяет его громадной силой *

Суни – шаман, призывающий бога-Обезьяну *

Чахан Сурен – шаман из клана Наймад, брат-близнец Кары

Кара Сурен – меткий стрелок, заклинательница птиц и сестра-близнец Чахана *

Араша – шаман, призывающий речного бога *

* Покойные.

– Не стоит этого делать, – сказала Дацзы.

Костер полыхнул странным пурпурным цветом, заискрил и зашипел с укоризной, словно чувствовал ее вину. Языки пламени взметнулись жадными руками и превратились в мерцающие лица, которые даже спустя несколько месяцев вызывали у Дацзы стыд и боль в груди. Она отвернулась.

Но мертвецы навеки запечатлелись под ее веками, их возмущенно разинутые рты винили ее в предательстве. В голове отдавался эхом их шепот, и каждую ночь они шептали в ее снах.

Убийца, говорили они. Неблагодарная. Шлюха.

Грудь Дацзы сковал страх.

– Жига, вряд ли…

– Слишком поздно что-либо менять, милая.

По другую сторону от костра Жига с присущей ему безжалостной четкостью душил вырывающегося оленя. Он уже приготовил три разделочных ножа, снятых с трупов лучников из клана Кетрейдов, и разложил их вокруг костра идеальным треугольником. К своему ножу Дацзы не притронулась. Она была слишком напугана – блестящий металл выглядел ядовитым, жутковатым.

– Пути назад уже нет, – сказал Жига.

Олень выгнул шею, пытаясь освободиться. Жига схватил его за рога рукой и треснул головой о землю.

Пламя взметнулось выше, шепоты усилились. Дацзы вздрогнула.

– Мне кажется, это неправильно.

Жига фыркнул.

– И давно ты стала такой трусихой?

– Я просто беспокоюсь. Тсевери сказала…

– Какая разница, что она там сказала? – ощетинился Жига, явно защищаясь.

Дацзы знала, что ему тоже стыдно. Знала – в глубине души он жалеет, что встал на этот путь. Но никогда в этом не признается. Иначе будет просто сломлен.

Прижав оленью шею коленом, Жига связал его передние ноги веревкой. Олень открыл пасть, словно для крика, но раздался лишь хриплый и жуткий скрежет.

– Тсевери вечно несет всякую чушь. Какие-то пророчества… Не верь этой болтовне. Она говорила лишь то, что хотела нам втолковать Сорган Шира.

– Она сказала, что мы можем из-за этого погибнуть, – напомнила Дацзы.

– Не совсем так.

– Но близко.

– Ох, Дацзы.

Жига суровым рывком затянул последний узел, бросил секундный взгляд на результат своей работы и переместился ближе к Дацзы. Мягкими кругами погладил ей спину. Он хотел успокоить, но Дацзы чувствовала себя в западне.

– Неужели я могу допустить, чтобы с тобой случилось несчастье? – сказал он.

Дацзы с трудом удавалось дышать ровно.

Делай, что он говорит, напомнила она себе. Такой у них договор с Цзыей. Не поднимай головы и подчиняйся, иначе Жига найдет способ от тебя избавиться. Она должна радоваться предстоящему ритуалу. Эта защита – твердая гарантия того, что Жига не убьет ее, иначе умрет сам. Это щит и для нее, и для Цзыи.

Но она все равно боялась. А если это будет хуже смерти? Она собралась с духом:

– Должен же быть какой-то другой способ…

– Его нет, – отрезал Жига. – Так мы долго не протянем. Война стала слишком серьезной. Врагов слишком много. – Он помахал ножом в сторону леса. – А если Цзыя будет так себя вести, он и дня не протянет.

«Не протянет, потому что ты его оттолкнул», – хотелось огрызнуться Дацзы. Но она сдержалась из страха вызвать приступ его гнева. Его жестокости.

У нее не было другого выбора. Дацзы давным-давно поняла, что должна стать незаменимой для Жиги, если хочет жить спокойно. Скованной с ним, его якорем, на котором держится сама его жизнь.

– Эй, Цзыя! – позвал Жига, приложив ладони ко рту. – Давай покончим с этим.

Лес остался тих.

– Цзыя! – повысил голос Жига. – Я знаю, что ты там.