Охрана уселась по бокам. Впередсмотрящий поставил на крышу мигалку. Машины обеспечения освободили проезд. Впереди и сзади заняли места бронированные спецавтомобили. Скорбная процессия тронулась в неизвестность.

Голова раскалывалась и играла своему хозяину похоронный марш польского композитора Шопена.

Тот самый капец подкрался незаметно…

Через три часа с момента ареста нас доставили в Ньюарк, зачуханный черный анклав в центральном Нью-Джерси. Исключение составлял городской даунтаун, застроенный офисными небоскребами и федеральными билдингами. 90 процентов нью-джерсийского правосудия свершалось именно в Ньюарке.

Полицейские автомобили и броневики прикрытия остановились у многоэтажного здания с громадьем антенн и тарелок на плоской крыше. Странная процессия (торжественная для агентов и печальная для нас) вошла в грузовой док, заваленный пластиковыми мешками с офисным мусором. «Черный ход», – безразлично подумал я, подходя к фэбээровскому спецлифту.

Двери кабины открылись только после того, как один из охранников сунул в потайную щель кусок пластика. Еще минута, и мы оказались на 39-м этаже. Абсурд продолжался. Мне не верилось, что это я. Похожее чувство «дурного сна» я испытал в военных лагерях после 4-го курса, маршируя по плацу в идиотских кирзовых сапогах, штанах галифе и принимая присягу с АК-47 наперевес… Заключенных рабовладельцев привели в залитое ярким люминесцентным светом фойе. Прямо перед глазами на застекленной стене красовалась огромная надпись – Federal Bureau of Investigation. Рядом, как и положено, присоседился звездно-полосатый флаг и вездесущий белоголовый орлан. Я попал в гнездо рыцарей плаща и кинжала. В небогоугодное заведение.

Степень небогоугодности открылась много позже. После того, как я выслушал не один десяток историй о ханжеско-грязно-пакостных методах работы фэбээровцев. Причем историй – из первых рук, от товарищей по нарам…

Нас развели по крошечным кабинетам и приковали к каким-то трубам, торчащим из стен. Краем глаза через открытую дверь я увидел своего бывшего друга Пальчикова, прошедшего по коридору с руками за спиной. Он махнул головой. Я в ответ тоже. Что-то сказал типа «привет».

– Не положено! Разговаривать запрещено! – строго рыкнула на меня лошадинообразная белобрысая агентша, впоследствии оказавшаяся «госпожой Дэброй Ватс», следователем ФБР по особо важным делам.

Женщина-пегас протянула мне объемистую пачку документов.

– Ознакомьтесь, это обвинительное заключение и записи нескольких телефонных разговоров. У вас есть время до приезда адвоката. Почитайте и хорошенько подумайте. Лучше сразу во всем сознаться – это мой совет. Поймите, что сопротивление бесполезно. У нас есть все доказательства ваших преступлений!

– Угу, – буркнул я, находясь в полной прострации. – Извините, я очень хочу пить. И еще: когда нас отпустят домой?

«Рабовладелец» абсолютно не понимал, что задает совершенно дурацкие вопросы.

– Это будет решать суд. Не мы. В час дня у нас забронировано время у судьи Фрилэнда. Он выслушает стороны. Еще раз советую не глупить, а принять сегодня же единственно правильное решение. Это значительно сократит тюремный срок. В случае проигрыша процесса вас ожидает 220 лет заключения. Понимаете? 220 лет!

О чем она говорит? О какой тюрьме? 220 лет? За что? В своем ли они уме? Скорее бы приехал этот хренов адвокат… У меня куча дел на эту неделю. Только на разборку завалов после обыска уйдет два дня. Нужно будет родителей и Соню как следует успокоить. Может, уехать на уик-энд в горы?.. Да, хорошо бы придумать какую-то правильную версию для соседей и знакомых… «Лева, соберись с мыслями! Включайся, – мысленно говорил я себе, открывая сорокастраничный том с трудно произносимым заголовком «Indictment»[550] на обложке.

На полчаса я замолчал. Вчитывался в страшное обвинение, разбирая по слогам непонятные сложноподчиненные предложения из юридических терминов. Пахло не то что паленым, а сверхпаленым! Выходило, что злобная банда под моим руководством мерзко издевалась над выпускницами Центрально-Черноземного Смольного института. Только что иголки под ногти не загоняла. Вместо «положенных по контракту» макраме, мулине и пялец с коклюшками благородные девицы занимались грязными танцами. Естественно – против воли! Насильно. Под угрозами.

Мне страшно захотелось проснуться и «перезагрузиться». Нажать Ctrl-Alt-Del… Вместо этого меня первый раз сфотографировали и сняли отпечатки пальцев. Очень критический реализм. Не сон. И не утренний туман.

Зигзаг неудачи.

…Ближе к полудню приехал вызванный на подмогу криминальный адвокат. Молодой присяжный поверенный представлял солиднейшую юридическую фирму из Манхэттена и был запрограммирован на победу. Первым делом он потребовал, чтобы нас отвели в отдельный офис для конфиденциального разговора.

Мне сразу же полегчало – все-таки у нас появился защитник!

В течение пяти минут самоуверенный парнишка, облаченный в стандартную униформу американского «лоера» (качественный костюм, блестящие штиблеты, дорогие часы, хорошие зубы, солидный портфель, сигара во внутреннем кармане пиджака и неисчислимые завалы собственных визиток), пролистал страшный документ «Соединенные Штаты Америки против Льва Трахтенберга и других».

– Так, сейчас вас отвезут в суд. Это здесь, неподалеку. У вас будет первое слушание. Предварительное. Вам предъявят обвинения. Судья задаст вопрос, виновны ли вы. Ответите: «not guilty»[551]. Прокурор потребует вашего заключения в тюрьму. Я попробую отбить вас под залог и домашний арест… Хотя дело и очень серьезное, думаю, наша адвокатская фирма сможет помочь… Кстати, с кем мне связываться по всем вопросам? Кто будет оплачивать наши услуги? – застрочил из пулемета молодой пулеметчик.

– Звоните моим родителям и сестре. Вот телефон. Все вопросы к ним (по-детски переложил ответственность на чужие плечи великовозрастный лузер) и, конечно, моему адвокату Соломону.

Мне было жутко стыдно за заварившуюся кашу, но в то же время мной овладело странное равнодушие. В глубине души за свой тыл я был абсолютно спокоен.

Как выяснилось через неделю, встреча с адвокатом и его поход в суд стоили пятнадцать тысяч американских долларов. За час с небольшим работы.

15 минут – беседа с «героями» в штаб-квартире ФБР; 15 минут – ожидание «Его Чести» в здании Федерального суда; 15 минут – незамысловатая процедура обвинительного слушания; 5 минут – терка с прокуроршей после заседания и еще 10 минут – психотерапевтическое вешание лапши на уши новым клиентам и уточнение координат плательщиков по счетам.

За все про все нам выставили счет в 15 238 долларов. Вследствие этого волюнтаристского решения все три года домашнего ареста я ежемесячно получал счета на мерзкий крохоборский «хвостик».