внизу, — быстро объяснила я. Я была так отвлечена Джонни, что мне пришлось сделать все свои дела по дому в рекордно короткие сроки.

— Тогда бери и уходи, — приказал папа. — «Юнайтед» играет.

Это было не похоже на меня — оставлять вещи разбросанными по всему дому, но моя голова витала в облаках.

В облаках с Джонни, если точнее.

Я знала, что сыграла в опасную игру — в русскую рулетку, приведя его к себе в спальню сегодня днем.

Если бы мой отец вернулся домой, он бы убил меня.

Проблема была в том, что, если представится возможность, я знала, что сделаю это снова.

Иметь его в моем пространстве вот так, пусть даже ненадолго, было замечательно.

Это было личное.

И я чувствовала себя в безопасности.

Как будто ничто не могло коснуться меня, когда он был рядом.

В каком-то своеобразном смысле, я думаю, я сделала это нарочно?

Как будто я наполовину надеялась, что мой отец вернется домой, чтобы увидеть огромного мальчика, который, я знала, не позволит ему причинить мне боль.

Это была сумасшедшая мысль.

Я была сумасшедшей.

Мысль о Джонни, сидящем на моей кровати и предлагающем мне репетиторство, заставила мое сердце бешено колотиться о грудную клетку.

Он был таким умным.

Как и в реальности, он был невероятно умен и терпелив, и еще миллион других удивительных вещей.

После того, как он ушел, я провела остаток вечера в эмоциональной перегрузке, думая о том, как безрассудно я себя вела.

Я понятия не имела, о чем думала, когда вот так забиралась к нему на колени, но мне было все равно, потому что Джонни обнял меня в ответ.

Он прижал меня к своему телу и обнял так крепко, что я все еще дрожала от прикосновения.

А потом он поцеловал меня на прощание.

Конечно, это было дерзко, но все же.

Его губы касались моего тела без принуждения.

Меня даже не волновала Белла прямо сейчас.

По крайней мере, не сегодня.

Было трудно зацикливаться на негативе, когда со мной только что произошло нечто невероятно позитивное.

Я поняла, что он не видел меня такой, каким я видела его, и я поняла, что это никогда не будет чем-то большим, чем друзья, но мне было все равно, потому что, казалось, он оставался рядом.

Он, казалось, был полон решимости помочь мне.

Я не была уверена, что происходит, но что бы это ни было, я не хотела, чтобы это прекращалось.

Я была счастлива быть его другом.

Я просто хотела сохранить его в своей жизни.

Любым способом, которым я могла.

Я хотела, чтобы он остался…

— Ты что, глухая? — невнятный голос моего отца проник в мои мысли, вернув меня к реальности с удручающим грохотом.

— А?

— Я сказал, убирайся с дороги, — рявкнул папа, бросая в меня пульт. — Я не вижу матча за тобой!

Пульт отлетел от моего бедра и упал на пол, в результате чего батарейки вылетели и закатились под диван.

— Извини, — я поспешно убралась с его пути от телевизора и быстро вскарабкалась, чтобы достать батарейки и вставить их обратно в пульт для него.

— Почему ты так себя ведешь? — Затем спросил папа, глядя на меня с затуманенным недоверием.

Медленно выдохнув, я положила пульт на кофейный столик и взяла телефон, прежде чем повернуться и посмотреть на него. — Как, папа?

— Ведешь себя странно, — обвинил он, глядя на меня. — Ухмыляешься про себя.

Я пожала плечами в ответ, не зная, как на это ответить.

— Что происходит? — он зарычал, наблюдая за мной, как ястреб, его карие глаза были жесткими и непреклонными.

— Ничего не происходит, — тихо ответила я.

Он отодвинул свое кресло и встал.

Это движение вызвало цунами ужаса, затопившее мое тело, и я отпрянула назад.

— Дай мне его, — проинструктировал он, протягивая мне руку.

Мои брови взлетели вверх. — Мой телефон?

— Да, твой телефон, — усмехнулся он. — Отдай его мне.

Дрожа, я подошла к нему и вложила его в его ладонь.

Он сразу же начал просматривать мои сообщения и список звонков.

Я не понимала, почему, учитывая, что он так сильно раскачивался, я сомневалась, что он мог читать в его состоянии.

Но я не смела пошевелиться, зная, что если я уйду, это может обернуться неприятностями.

— Где его номер? — потребовал он, сжимая мой телефон в своей огромной руке.

— Чей номер, папа? — Я прохрипела.

— Парень, который вынюхивает тебя, — прорычал он. — Горячая штучка из газет.

Мое сердце упало.

— Что?

Его взгляд переместился с моего телефона на меня. — Фрэн, соседка, сказала, что видела, как парень из твоей школы проезжал здесь, — невнятно произнес он. — Сказала, что видела, как он сегодня отвез тебя домой из школы. — Он снова переключил свое внимание на мой телефон. — Где его номер? Где его тексты? С кем ты, блять, якшаешься? Это он? Этот мудак из регби? Придурок Кавана?

Черт возьми, Фрэн!

— Никто, папа, — солгала я сквозь зубы. — Сегодня в школе мне было плохо, и Клэр и ее брат Хьюи отвезли меня домой.

— Хьюи Биггс? — Папа зашипел, снова покачиваясь на ногах. — Этот выскочивший идиот? Вот почему ты ходишь с говноедской ухмылкой на лице?

— Что — нет! — Я покачала головой и отступила. — Я не с Хьюи. Я ни с кем.

— Я тебе не верю, — прорычал он.

— Я не лгу, — выдавила я. — У меня нет парня.

— Тебе не обязательно иметь парня, чтобы стать шлюхой, — прошипел он. — Спроси об этом свою маму.

— Я ни с кем не встречаюсь, — выдавила я, запаниковав. — Клянусь богом, я не такая!

Протянув руку, он положил мясистую руку мне на плечо и сильно надавил. — Если ты лжешь мне…

— Я не такая, папа, — закричала я, прогибаясь под силой его прикосновения. — Пожалуйста…

Мои слова оборвались, когда кулак моего отца соединился с моей щекой, ударив меня так сильно, что моя голова откинулась назад от силы.

Сопротивляйся, Шэннон.

Возьми что-нибудь.

Что угодно.

Сделай что-нибудь.

Боль обожгла мое лицо, слезы наполнили глаза, и все же я ничего не сделала.

Я не сопротивлялась.

Я не пыталась убежать.

Я просто стояла там.

— Иди сюда, — прорычал он. Держа руку на моем плече, впиваясь пальцами в мои кости, папа повел меня на кухню, не останавливаясь, пока мы не оказались у раковины.

— Включи его, — проинструктировал он.

Без колебаний я протянула руку и открыла кран.

— Налей туда воды, — приказал он, опрокидывая пинтовый стакан с сушилки в раковину.

К счастью, он не разбился, и я поспешила наполнить стакан, сопротивляясь желанию перевернуться и вырваться из его