– Скажите, а вы случайно не живете здесь?

Тон все-таки был «Отвечай, холопка». Да и вопрос сомнительный, на такое даже дошколята давно не ведутся. Саша скрестила на груди руки, фоново думая уже о практичном: куртка у нее яркая, светло-бирюзовая. Если бежать, будет приметно мелькать среди деревьев. Ника вроде говорила, в таких случаях верхнюю одежду лучше сбрасывать.

– А что вам надо? – Впрочем, пока Саша никуда не бежала. Просто взялась за молнию, начала ее теребить. – Вы кто, чтобы такое спрашивать?

Тут он сделал навстречу несколько шагов, плавно опуская руку в карман. Пистолет? Заточка? Саша попятилась, сделав одновременно две вещи: все-таки рванув молнию вниз и выставив вперед сумку. Все зря: ей лишь показали удостоверение. Странное. На Никино не похожее, с другим гербом. А Саша все стояла, чувствуя себя конченой лохушкой: сумка в руке подрагивает, под тонкую кофточку лезет сквозняк…

– Не бойтесь, прошу вас, мне очень жаль, что так вышло. – Проследив за выражением ее лица, незнакомец мирно улыбнулся и даже наклонил голову в подобии поклона, после чего повторил написанное в «корочке»: – Иван Рыков. Прокуратура Российской Федерации. Следственный комитет.

– А… – только и смогла сказать Саша.

Мужчина убрал документ, а потом, посмеиваясь, сделал вовсе странное: лениво вытянул грубую обветренную руку, поймал «собачку» на Сашиной куртке и потянул чуть вверх, но только до середины.

– Дальше сами, ладно? Продует же. – Он опять отступил, точно уверенный, что так-то Саша сразу успокоится. – Так вы местная? Здесь живете?

– Да… то есть нет. В доме, а не в парке! – сбивчиво объяснила Саша, уже совершенно ничего не понимая. От незнакомца странно пахло, не то чтобы неприятно, хотя… хотя… – А что?

Он вздохнул и почесал темно-русую щетину. Ветер снова донес этот запах до Сашиных ноздрей. Водоросли. И что-то такое сладковатое, но нехорошее, вроде мяса, куски которого зачем-то соединили со жженым сахаром. Не так чтобы сильно, но…

– Судя по тому, как вы на меня реагируете, видимо, ничего.

И опять недовольный тон – будто ему что-то должны. Саша сморщила нос, но спохватилась. Да блин, возможно, сотрудники прокуратуры в принципе убеждены, будто все им что-нибудь должны или в чем-нибудь перед ними виновны. Ника такое говорила. Усмехаясь этой мысли, Саша поинтересовалась:

– А как я должна реагировать? – Не удержавшись, она добавила: – Мне мама вообще не велела говорить с незнакомцами. Лет пятнадцать назад, а я до сих пор слушаюсь.

Следователь покосился на нее уже кисло, не стал выискивать ответа на остроту. Видимо, сделал какие-то выводы. В голову от раздражения лезли идиотские идеи: может, показать ему язык и все-таки убежать? Не погонится ведь, у него вид «Я так крут и так занят, божечки!» Но решиться на эту слабоумную выходку Саша не успела: следователь прокашлялся, кинул рассеянный взгляд на оленя и наконец пояснил:

– Понимаете, мне нужно попасть на место, где приблизительно десять лет назад убили ребенка. Я живу и работаю в центре, эти районы мне незнакомы, а материалы дела… их еще даже не подняли из архива. В общем, хочу осмотреться до того, как нагрянет команда идиотов с собаками и камерами. А она нагрянет, потому что тогда, как мне кажется, недоработали. Поможете?

Саша заколебалась. Хотя вредный тип опять пытался быть вежливым, он катастрофически ей не нравился. Но по крайней мере… не маньяк? Вдобавок Саша вовсе не была точно уверена, что если она его пошлет, он не сможет ее арестовать. Да и вообще, в каком-то смысле он ведь был Никиным собратом. Или?..

– Да, я знаю это место, – решилась Саша. – Я там в детстве гуляла… Это недалеко.

– Я был бы благодарен, – сохраняя каменную физиономию, ответил следователь.

Саша обозвала его про себя чурбаном и первая зашагала по дорожке.

На самом деле с каждым шагом злилась она чуть меньше. И уже понимала, что не просто так согласилась показать горку. Ей в глубине души хотелось посмотреть, как работает настоящий сыщик. Все-таки это интересно, а прогнать ее противный тип уже не мог. Видимо, не наигралась она в детстве в детектива, все куклы, куклы. И да, можно будет сказать Нике и Марти: «А вот дядя из прокуратуры меня на место преступления взял, так что хватит выпендриваться. Хочу лучше знать, что вы там творите».

– Вот здесь. – Саша остановилась на детской площадке. – Эта горка по-прежнему стоит, ее только сверху покрасили. Видите ржавый остов?

Следователь подошел ближе и коснулся облупившейся краски.

– Про этого мальчика, – наблюдая за ним, тихо начала Саша, – говорили, что он был какой-то злой. Со всеми дрался. У него мама была… ну, легкого поведения. А он ее не давал оскорблять другим детям. Ну, по крайней мере, я это потом слышала от кого-то из соседей. Это, конечно, может быть неправда.

Широкие пальцы следователя продолжали водить по ржавому металлу, обстукивать его, словно в поисках тайных ниш, царапать ногтями. Взгляд казался стеклянным. Саша даже не была уверена, слушают ли ее. И что вообще за странные действия?

– Где лежало тело? – поинтересовался наконец он, бегло обернувшись.

Саша слегка пожала плечами.

– Я точно не помню. Я же маленькая была. Кажется, милиция здесь суетилась. – Она указала пальцем чуть левее места, где стоял следователь. – Наверное, тут и нашли.

– Благодарю.

Он подошел, теперь зачем-то ковырнул землю тростью. Саше показалось странное: уродливая тварь на набалдашнике сверкнула глазами, но, скорее всего, это была искорка света или отразившая свет снежинка. Саша моргнула. Следователь уже наклонился и стал сначала разгребать снег, а потом клочьями рвать прошлогоднюю траву.

– Что вы… – начала Саша, у который были немного иные представления о методах ведения расследований.

Но он уже опять выпрямился и обернулся, в этот раз плавно, будто никуда не спеша. На его ладони лежала шахматная фигурка – черная пешка. На губах не появилось улыбки, но слова прозвучали куда добродушнее, чем все предыдущие:

– Вы мне очень помогли. Спасибо огромное.

Саша молча смотрела на пешку; в голове возникали обрывки рассказов Ники и Марти. Картинка складывалась, складывалась и наконец…

– Шахматный Маньяк, – прошептала Саша. Ей стало жутко.

Следователь, к счастью, не обратил внимания на ее слова. Кажется, он вообще забыл о Сашином существовании: некоторое время стоял, хмуро глядя в одну точку, потом спрятал фигурку в карман и, развернувшись, быстро зашагал в направлении аллеи, с которой они пришли. На ходу он уже кому-то звонил.

– Эй, вы! – окликнула его Саша, поежившись. – Я теперь боюсь идти домой! Эй!

Но на нее вообще не среагировали, даже не посмотрели. Скоро следователь исчез.