она, с улыбкой глядя на мой подарок. – И всегда буду вспоминать о вас. А теперь скорее в отель!

Она потерялась, когда мы сходили с парома.

Даже сейчас я толком не могу понять, как это произошло. К нам двинулось такси, и в это время трое здоровенных китайцев толкнули меня. Один из них извинился на чистом английском языке, в то время как двое других неподвижно стояли рядом со мной. Затем вся троица села в поджидавший их автомобиль и они уехали.

Когда я опомнился, Лейлы не было. Казалось, тротуар разверзся и поглотил девушку.

Пятнадцать бесполезных минут я провел у широкого причала в поисках Лейлы. Тревога не покидала меня. Убедившись, что ее здесь нет, я отправился в гостиницу.

Старик портье все еще дремал за своей конторкой.

– Лейла не возвращалась? – с надеждой спросил я.

Он поднял на меня тяжелые веки, безучастно взглянул и ответил:

– Я не говорю по-английски.

Быстро взбежав по лестнице, я бросился к комнате Лейлы. Дверь была приоткрыта. Я толкнул ее, нашарил выключатель и зажег свет. Затем зашел к себе, оставив дверь ее комнаты открытой, чтобы не пропустить ее возвращения. Усевшись на кровать, я закурил сигарету и стал ждать. Прошел час. Я устал и прилег. Убаюканный жарой и плотным ужином, незаметно уснул. Когда солнечные лучи просочились сквозь штору, я поднял голову и с удивлением обнаружил, что часы показывают 7.40. Заглянул в комнату Лейлы. Она по-прежнему была пуста. У меня по спине пробежал холодок предчувствия. Я понял, что с девушкой случилось что-то нехорошее. Может быть, ее похитили, так как она много знала и это кого-то не устраивало.

Необходимо было что-то предпринять. Я быстро побрился, вымылся в треснутом тазу, насколько это было возможно, и надел чистую рубашку. Потом запер дверь и спустился по лестнице. За стойкой дежурил мальчик, скорее всего внук старика.

– Лейла так и не возвращалась? – спросил я. Мальчик смущенно улыбнулся и поклонился. Видно, он не понял ни слова.

Взяв такси, я поехал в полицейское управление. Мне повезло. Около дверей я встретил шеф-инспектора Маккарти. Мы отправились в бар на первом этаже, где выпили крепкого чаю. Я все рассказал Маккарти. Его отношение к этой истории меня взбесило: флегматичность британских полицейских могла даже телеграфный столб вывести из себя.

– Говорю вам, что с ней что-то случилось! – закричал я. – Я в этом уверен! Она была рядом со мной, потом внезапно испарилась. А в отель до сих пор не вернулась!..

Маккарти вытащил трубку и стал неторопливо набивать ее.

– Не стоит так волноваться. У меня пятнадцатилетний опыт обращения с подобными девицами. Сегодня она здесь, завтра там. Вероятно, что-то заинтересовало ее больше, чем вы. Это их обычная уловка. Она вытягивает из вас все, что можно, и… исчезает.

Стараясь сдержаться, я сказал:

– Тут совершенно другое дело. Мы собирались вернуться в гостиницу… О, черт возьми!.. Кто-то решил, что она слишком много болтает, и ее похитили.

– О чем болтает?

– Я расследую дело об убийстве, а она знала Джефферсона и его жену.

Маккарти выпустил дым изо рта и по-отечески мило улыбнулся. Я видел, что он принимает меня за еще одного сумасшедшего американца.

– Какую же информацию она могла вам дать об убийстве, совершенном в Америке?

– Она рассказала мне, что Герман Джефферсон снимал дом на Рипали-бей. Откуда-то у него появилось много денег, и он ушел от жены.

Он все так же безмятежно улыбался:

– Дорогой мой, не стоит серьезно полагаться на рассказы проститутки… Это же несерьезно.

– Итак, вы думаете, что я простак и она обвела меня вокруг пальца и не вернулась в гостиницу только для того, чтобы я провел беспокойную ночь?

Маккарти усмехнулся.

– Остаться с кем-нибудь на ночь – ее ремесло.

– Вы не знаете, живут ли какие-нибудь американцы на Рипали-бей?

– Кажется, живут.

– Вам было бы известно, если бы Джефферсон там жил?

– Разумеется. Но он там не жил.

– Следовательно, девушка обманывала меня?

Он пожал плечами.

– Вполне возможно.

Я понял, что напрасно трачу время, и встал.

– Благодарю за чай. Надеюсь, что еще встречусь с вами.

– Всегда буду рад вам помочь.

Я вернулся в отель. Старик портье уже занял свое место за стойкой. Он поклонился мне. Было бы неплохо расспросить его, но языковой барьер оказался непреодолимым препятствием. Если и можно добиться от него чего-то, вначале следует найти переводчика. Тут я вспомнил про «Гида – говорящего по-английски», который вручил мне в аэропорту визитную карточку. Возможно, он поможет… Направляясь в свою комнату, я обратил внимание, что дверь номера Лейлы закрыта. Я постучал. Ответа не последовало. Я повернул ручку, но дверь не поддалась. Я постучал еще раз, прислушался – ни звука.

Было еще слишком рано, чтобы что-то предпринять. Я снял куртку, галстук и ботинки и растянулся на кровати. Немного подумал о предстоящих делах, потом задремал.

Часов в десять меня разбудил осторожный стук. Я слез с кровати и открыл дверь. На пороге стоял китайчонок и, непрерывно кланяясь, указывал на лестницу. Наскоро одевшись, я пошел за ним. Старик портье передал мне телефонную трубку. Звонил шеф-инспектор Маккарти.

– Я по поводу той девушки, о которой вы недавно беспокоились. Вы говорили, что купили ей кольцо с нефритом?

Я оцепенел.

– Да… С поддельным нефритом.

– Не могли бы вы приехать в полицейский участок на Читам-роуд? Это в Коолуме. У них там девушка, возможно, та о которой вы говорили. У нее на руке кольцо с нефритом.

– Она мертва?.. – прохрипел я.

– О, вполне, – я почти почувствовал запах дорогого табака, исходивший из его трубки. – Если вы опознаете ее, это нам здорово поможет. Спросите сержанта Хэмиша.

– Еще один шотландец?

– Совершенно верно, в полиции много шотландцев.

– Рад за Шотландию, – сказал я со злостью и повесил трубку.

Через сорок минут я поднимался по ступенькам лестницы, ведущей в полицейский участок на Читам-роуд. На стене огромного вестибюля висел стенд, за стеклом которого размещались ужасные фотографии, сделанные в морге. Здесь были изображены мужчины и женщины, найденные в проливе или на улицах города. Подписи на английском и китайском языках призывали опознать их. Дежурный провел меня в комнату к молодому человеку с суровым лицом и волнистыми светлыми волосами. Когда я представился, он кивнул и сообщил, что он и есть тот самый сержант Хэмиш.

– У вас труп, который я должен опознать, – мрачно сказал я.

Он достал из кармана прокуренную трубку из корня шиповника. Похоже, вся полиция Гонконга курит трубки. Набивая табак, он без всякого интереса разглядывал меня.

– Совершенно верно. Шеф-инспектор надеется, что