Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо, — произнесла она.
— На здоровье, — у Сергея получилось даже очень нежно. — Что это будет? Цветы и бабочки?.. — спросил он, разглядывая канву.
— Да, это цветочный сад, — кивнула Виолетта. — А внизу будет твое имя, — ее маленький пальчик коснулся того места, где была закреплена иголка.
Рука Сергея сдвинулась вбок, трогая ее запястье. Внутри взмыла отвратная волна, и он тут же отдернул ладонь. Он увидел, как Виа потупила глаза и смущенно сжала рукав платья. Сергей в очередной почувствовал себя бесконечной сволочью. Сволочью, потому что в нем была эта грязь.
И снова он задался вопросом: имел ли он право?.. Он взял Виолетту к себе, подал ей надежду, а теперь… не знал, что с этим делать. Долго он еще сможет строить из себя хорошего ангела?.. Но какая разница. Теперь он не мог ничего поменять, только жить дальше. Если это можно было назвать жизнью.
Сколько он еще выдержит аскезу? А Виолетта попадется под руку первой. А сколько вытерпит она?..
— Ты не сердишься совсем, — вымолвила Вика. — А я уж испугалась… В прошлый раз, когда я хотела вышить одному… парню, он выкинул канву и накричал на меня… Мы расстались потом…
— Нет, ну зачем же?.. — отозвался Сергей. — По-моему, это очень мило…
— Он сказал, что он пашет, а я транжирю силы на какую-то ерунду, и что я вообще дура… Но ты так не сказал бы, я знаю, — Виолетта взглянула на него большими карими глазами, и Сергей вдруг поразился их глубине.
— Конечно нет. Потому что это не так, — он вернул вышивку Виолетте. — Возможно, — лоб бывшего ангела заволновался морщинками, — его просто пробрала ностальгия…
— Это не повод обзываться, — сжала губы Виолетта.
— Не повод, — согласился Сергей.
Он прищурил глаза. Да, не повод… Но он понимал этого демона очень хорошо. Хотя и не оправдывал… И уж подавно не винил Вику.
— Я смотрю, ты бабочек любишь, — взгляд Сергея указал на ажурные крылья, кружевами раскинувшиеся на груди Виолетты.
— Я думала, ты не заметишь, — смущенно улыбнулась она, поглядев на свое незамысловатое тканевое украшение. — Мне очень захотелось такое…
— Я ж не слепой. Я же говорил, что щурюсь из-за дурацкой привычки, а не из-за плохого зрения.
Губы Вики осветила еще одна трогательная улыбка. Он говорил. Он много чего говорил, и чаще всего не по делу. Но ему это шло.
— Очень красиво, — добавил он.
— Спасибо…
Сергей потянулся, пытаясь разогнать ломоту в плечах. В последнее время у него затекало и болело все что можно.
— Больно? — обеспокоено спросила Виолетта.
— Нет, просто застоялось, — соврал Сергей. — Не волнуйся.
— Я могу помассировать…
— Не стоит, ты устала, — замкнулся он.
— Ладно, — Виолетта наморщила лоб. — Ты таким измотанным выглядишь… Тебе очень тяжело, да?..
— Нет, не очень. На самом деле, бывало хуже. Хотя бы в молодости, когда практику проходил…
— Зачем ты меня обманываешь?.. — Виолетта взглянула на него. — Я же вижу, что тебе очень плохо.
Это было правдой. Кирпичи на душе отражались страшными превращениями на лице. За два дня Сергей еще больше изменился. Его лицо окончательно посерело и состарилось, в углах глаз и губ пролегли заломы, а взгляд утратил все, кроме смертельной усталости. Даже шутки его пугали скрытым в груди фатализмом.
— Почему ты мне ни о чем не рассказываешь?.. Ты только обо мне беспокоишься… Ты мне не доверяешь? — выговорила Виолетта.
Сергей сам не знал, кому он доверяет и чего. Он утратил чувство равновесия и не верил даже самому себе.
— Почему? Доверяю, — ответил он. — Но зачем это тебе… Еще пережи…
— Как зачем? — изумилась она. — Я же… Я хочу помочь… Чтобы тебе хоть немного стало легче… Расскажи мне… пожалуйста.
В полумраке комнаты глаза Виолетты смотрелись почти черными. Сергей поднял лицо.
— Ладно, — выдохнул он, сдаваясь. — Ты права, мне действительно очень тяжело.
Он узрел, что Виолетта превратилась в один сплошной слух.
— Эта работа — сущий ад… Хорошо сказал, — растянул губы Сергей. — Как и все, что тут есть. И я, по правде говоря, совсем запутался… Я в толк не возьму, что делать, чтобы хоть как-то остаться верным тому, в чем я жил раньше. Впрочем, я не знаю, возможно ли такое, если я уже этому изменил. Хотя непонятно, можно ли это считать изменой, если я в действительности не изменял, а делал ради верности… Тьфу ты, е-мое, — Сергей тряхнул прической, утопая в спутанных светлых прядях. Его пальцы тронули нос. — Я так объясняю, что сам понять не могу. Прости, после рабочего дня голова совсем не варит.
— Не волнуйся… Я тебя понимаю. Кажется, я понимаю, что ты чувствуешь, — сказала Виолетта.
— Спасибо тебе, Виа, — вздохнул он.
— Если хочешь, — предложила Виолетта, — я могу тоже пойти работать, чтобы тебе не одному…
— Нет, это исключено, — категорично мотнул головой Сергей. — Во-первых, я не хочу, чтобы тебя опять обижали. А во-вторых, я не позволю тебе участвовать в этой мерзости. Уж лучше я один.
— Как скажешь, — легонько кивнула Виолетта. Она опустила подбородок и грустно посмотрела на завешанную стену…
…Гадкая мокрица заползла в верхний угол комнаты и навязчиво шебуршилась в складке палантина. Сергей спал на спине, подложив обе ладони под затылок и кривясь от странных звуков, проникавших в отстраненное сознание. Виолетта съежилась под покрывалом, прижавшись к самой стене, так что ее можно было принять за небрежно брошенный кусок ткани.
Сергей поворочался во сне.
— Черт, откуда ж ты взялась… со своими… — пробурчал он, не открывая глаз.
Он недовольно повел носом и продолжил смотреть сон. Виолетта резко перевернулась на другой бок и что-то простонала.
— И не надо мне рассказывать, я сам знаю… — проговорил Сергей скептически.
Внезапно он дернулся и подскочил на кровати, широко открывая глаза на разрывающий уши крик.
— Мобилизация?! Я уже… — выпалил он, но осекся. У стены сидела, сдавив лицо руками, Виолетта. — Ты что?.. — спросил Сергей ошарашено.
— Ничего… Это просто сон…
Ее голос прервался.
— Боже мой, — Сергей выдохнул. Его пальцы нырнули в волосы, потирая несчастную голову. — Я думал, это небесный десант штурмует ад. Даже не понял, кому бежать помогать… — он посмотрел на подругу. — Опять кошмар, да?..
Виолетта горестно кивнула. Немного ночей рядом, и ни одна не обошлась без страшных снов.
— Опять… Это сон, — повторила она. — Только сон…
— Ну-ну,
