Наутро после выкидыша и проведенной на полу ночи она чувствовала себя так, словно ее провернули в центрифуге, но нашла в себе силы подняться и сделать то, что решила. Потом кое-как помылась и проковыляла в спальню.

Она проспала больше двух суток. Временами ее сон был куда больше похож на смерть. Возможно, она даже и впрямь несколько раз умерла за это время. Каждый раз – буквально на несколько секунд. Но проснувшись, поняла, что все-таки выжила. Только непонятно – зачем.

Ее жизнь, лишь недавно выровнявшаяся, снова перекосилась, скособочилась. Того и гляди развалится. Наталья будто в болото попала. И выбираться из него не хотелось. Она уволилась отовсюду, перестала оплачивать квитанции, не выходила из квартиры, все самое необходимое заказывая на дом. Электричеством почти не пользовалась. Мусор выносила среди ночи, когда вероятность встретить соседей была нулевой.

Теперь бабка была повсюду. Она пряталась по углам, за диваном и за креслами, размытой тенью мелькала в мебельных фасадах, караулила каждое ее движение. Зачуяв слабину, шаркала к Наталье, трогала за плечо, шипела в ухо: «Поплачь, поплачь, легче будет…», и губы ее при этом алчно дрожали.

* * *

Зима, прихватив заодно и март, проползла мимо пушистой белой гусеницей и задорно вспорхнула бабочкой в весеннее небо. Апрель уверенной рукой растолкал сугробы, смел в сторону снеговые тучи, высвободив заскучавшее солнце. Зазвенел ручьями, зачернел проталинами, загалдел грачами и галками.

Голубое небо и теплый свежий воздух подействовали и на Наталью. Она словно очнулась от зимней спячки. Попробуй отрешись от мира, когда за окном бушует пьяная весна и птицы орут так, что не спасают стеклопакеты.

И хоть радоваться ей было нечему, все же весна достучалась и до нее – Наталья зашевелилась. Она наконец-то сменила постельное белье, местами задубевшее от крови и уже неприятно попахивающее; разобралась с долгами, опустошив карточку; созвонилась с работодателями. Двое из трех согласились взять ее обратно. Наталью это устроило.

В морозилку она не заглядывала. Ждала настоящего тепла.

Выбраться в магазин она все еще не решалась, однако, поддавшись весеннему безумию, потеряла бдительность и вышла выбросить мусор, не дождавшись ночи. А зря.

– Здравствуйте! Вы же из восьмой квартиры?

Молодой звонкий голос буквально приморозил Наталью к лестничной площадке. Упершись взглядом в мусоропровод и стиснув судорожно сведенными пальцами пакет с мусором, она замерла, будто надеялась, что это могло сделать ее невидимой.

– Здравствуйте! – дружелюбно повторил голос. – А я давно хочу с вами поговорить!

Вымучив улыбку, Наталья повернулась. По лестнице спускался парень лет двадцати пяти – высокий, худощавый, в очках в тонкой оправе.

– А я ваш новый старший по подъезду! – Он улыбался ей как давней знакомой. – Меня Женя зовут. Моя бабушка была старшей, теперь я вместо нее.

Испуганная таким напором, Наталья молча кивнула в ответ. Она смутно помнила сухопарую бодрую пожилую женщину, вечно пристающую с просьбами что-то подписать или на что-то скинуться сотней-другой. Отлепившись от места, на котором ее застал окрик, она сделала оставшийся до мусоропровода шаг и опустила в него пакет. Оставалось развернуться и подняться на свой этаж, а там захлопнуть дверь в квартиру и все – она в безопасности. Но на пути стоял он.

– Я уже со всеми перезнакомился, – тем временем докладывал молодой человек. – А вас вот никак застать не могу.

– Я редко дома бываю, – зачем-то соврала Наталья. Ей мучительно хотелось преодолеть отделяющие ее от квартиры ступеньки.

– А я вас спросить хотел, раз встретились, – не хотите принять участие в завтрашней зеленой акции?

Не понимая, что от нее хотят, Наталья подняла голову.

– Что?

– Мы деревья будем сажать, – терпеливо повторил парень. – Хотите поучаствовать? Для посадки все будет. Организуем полевую кухню… Соседи смогут лучше познакомиться друг с другом.

Наталья мрачно усмехнулась – вот уж в чем она точно не нуждалась.

– Нет, не хочу.

Она все же набралась смелости и начала подниматься по лестнице. Ему придется посторониться. Он и посторонился. Прижался спиной к перилам, пропуская ее. Только спросил удивленно:

– А почему не хотите?

Не отрывая глаз от пола, Наталья прошла мимо и молча прикрыла за собой дверь.

– А вы все равно приходите! – донеслось до нее. – Вдруг передумаете!

Не передумаю, мысленно обозлилась Наталья. Как можно быть таким навязчивым? Приставать к людям, вторгаться в их жизнь? Что-то внутри нее ехидно рассмеялось – а разве то, как она существует, можно назвать жизнью?

«Не передумаю», – угрюмо повторила она, словно убеждая в этом саму себя.

Однако передумала.

Конечно, виновата была погода. Если бы пошел дождь или поднялся ветер, вопрос «идти – не идти» отпал бы сам собой. Но утро выдалось легким, прозрачно-звенящим, вызолоченным постепенно набирающим силу апрельским солнышком.

Наталья и сама не поняла, каким образом ноги принесли ее на место посадки. Вроде просто шла себе и шла. Однако ж принесли.

Работа уже кипела вовсю. Веселые люди в потрепанной одежде копали ямки, разбирали саженцы. Играла музыка, бегали дети и собаки. Наталья смотрела на все это едва ли не с испугом.

– Вы пришли все-таки, – произнес голос за спиной.

Невольно сведя плечи, Наталья оглянулась. Позади нее, широко улыбаясь, стоял давешний старший по подъезду. Старший, тоже мне, мелькнула неожиданно веселая мысль, годов-то этому старшему.

– Я… – Наталья замялась. Сначала хотела отбрить приставалу, но мозг вдруг застопорился, задумался – а надо ли? Взгляд невольно зацепился за саженцы – какие они хорошенькие: крепкие, зеленые. Каждый из них – маленькая жизнь. Вырастут, станут большими деревьями, будут шуметь листвой, дарить тень. Птицы станут вить на них гнезда, школьники будут вешать кормушки… Ее глаза метнулись к выкопанным под саженцы ямкам. Мысли закрутились и потекли в ином направлении. Готовые ямки. Хорошие такие, круглые, глубокие. И копать ничего не надо, только присыпать.

Наталья задумалась – этично ли это? И тут же отмахнулась – неужели кому-то будет от этого вред?

– А знаете… – Она неловко запнулась, однако парень тут же расцвел понимающей улыбкой.

– Надумали?

– Надумала… Только я с собой ничего не взяла.

– А у нас все есть, – жизнерадостно успокоил он ее. – Перчатки дадим. И напарника выделим.

– Не надо напарника. – Наталья замотала головой. – Можно, я сама посажу? Как бы для себя?

– Вдвоем же удобнее сажать. – Женя едва заметно свел брови, но, увидев ее застывший взгляд, тут же примирительно пожал плечами. – А в общем-то как хотите, не проблема.

– Спасибо. – Наталья кивнула в сторону дома. – Я на минутку буквально отойду.

Вернувшись домой, она вытащила из морозилки коробку с трупиком. Оглядела внимательно – хорошо. Кто не знает, нипочем не догадается, что внутри. Сунула коробку в пакет, положила туда же завернутый в салфетку палец.