class="p1">По лестнице спускалась едва ли не бегом, а до места посадки летела как на крыльях.

Она выбрала саженец – не самый рослый, но ровный и крепенький. Такой, каким бы ей хотелось видеть сына. Выбрала место у дальнего края, куда еще не добралась основная масса сажающих. Опустила рядом пакет и завернутый во влажную тряпочку саженец. Для вида немного поковыряла землю лопатой. Дождалась момента, когда в ее сторону никто не смотрел, и полезла в пакет за коробкой. А когда вытаскивала, руки вдруг тряхануло так, что коробка из них едва не вывалилась.

Наталья замерла, пытаясь успокоиться. Сделала два глубоких вдоха и опустила коробку на самое дно ямы. Туда же следом отправила палец. Сгребла вниз немного земли, чтобы ничей любопытный взгляд не заметил коробку, сформировала горку и поставила на нее саженец. Придерживая его одной рукой за стволик, принялась скидывать комья земли в ямку. Получалось не очень – управляться с лопатой одной рукой было неудобно.

– Вам помочь?

Наталья вздохнула, но скорее по привычке, а не взаправду. Оглянулась – Женя стоял в пяти шагах, глядя на нее с вопросительной неуверенностью. Волосы взлохмачены, на щеке земельное пятно. Работал, что ж.

– Пожалуй, да… – Отказывать не хотелось – помощь и впрямь не помешала бы. Этот человек ничего не знал об Андрее, значит, и расспросов не будет. Женя будто обрадовался согласию – оживился, из взгляда исчезла неуверенность. Он протянул руку за лопатой.

– Вы тогда держите саженец, а я буду закапывать.

Вдвоем дело пошло куда быстрее – Наталья притаптывала землю, Женя подсыпал. В конце он довольно умело подровнял приствольный круг.

– Вот и все. – Он воткнул лопату в землю. – Готово! Осталось полить.

Наталья ничего не сказала, она любовно поправляла саженцу веточки. Внутри нее что-то пело и едва заметно дрожало. И казалось ей, будто чья-то заботливая рука в один миг навела порядок в ее разрушенном мире: вычистила мусор, смахнула пыль, склеила трещины. А ведь бардак уже казался таким привычным… Новое ощущение было на редкость приятным, Наталья от такого уже успела отвыкнуть.

– Я схожу за водой. – Если Женя и счел ее поведение странным, то ему хватило такта ничем этого не показать. – Не хотите присоединиться к остальным? Работы еще много.

– Нет, спасибо, – Наталья мельком взглянула на него, – я тут немного побуду.

Он ушел, забрав лопату. А Наталья осталась стоять рядом с посаженным ею деревцем. Вокруг щебетали птицы, а ей казалось, что это поет ее сердце. Чуть позже к соседней ямке подошла молодая пара. Они мигом разрушили хрупкую гармонию, принявшись препираться по каждому поводу – как держать саженец, какой веткой куда повернуть, когда поливать. Наталья еле дождалась обещанную воду – ей хотелось убедиться, что деревце будет как следует полито.

А потом она ушла, унося с собой смятый пакет и веру в то, что все будет хорошо.

С этого дня она завела себе привычку гулять по ясеневой аллейке. Разумеется, до настоящей аллеи ей было еще далеко, но про себя Наталья называла ее именно так.

Саженцы подрастали. Теплое влажное лето щедро вливало в них свою могучую силу, и напитанные ею деревца задорно тянулись ввысь. Конечно, не все росли одинаково – молодые зеленые кроны поднимались вразнобой, и Натальин саженец на школьной физкультуре стоял бы в конце строя. Зато он был ровненький, на загляденье.

Она замечала его уже издалека. Не могла не заметить – он был особенный. Хоть и из последышей, но так же бойко тянулся ввысь, набухал тугими зелеными почками, из которых в начале мая выстрелили в обе стороны две веточки, ни дать ни взять – растопыренные, раскинутые для объятий руки. А на концах веточек – будто пальчики – по пять листиков на каждой. Наталье так и казалось, что деревце радуется ей, будто и впрямь обнять хочет. Она и сама радовалась в ответ. И каждый раз, проходя мимо, специально задерживала шаг, касалась молодой нежной листвы, будто здороваясь. И шла дальше – немножко окрыленная, чуть менее несчастная.

А иногда еще и позволяла себе невинную фантазию – будто не деревце ее встречало, а мальчик. Будто бы ее сынок возродился в этом саженце. Эта игра разума ей понравилась. Она насыщала Наталью, делала полноценней, придавала существованию смысл.

Но пусть и невинная, фантазия все больше завладевала ею. А Наталья ничуть этому не противилась – не было ни сил, ни желания для этого. И постепенно, незаметно для самой себя, все больше утопала в ней. И теперь уже, проходя мимо деревца, едва ли не воочию видела светловолосого смешливого малыша в зеленом костюмчике и открыто улыбалась ему, оглаживала веточки и листву. А однажды связала желтенький шарфик из тонкой мягкой пряжи – как же замечательно он смотрелся на зеленом фоне – и повязала на стволик. А когда убирала руку, рукав зацепился за одну из веток, будто кто придержал. Наталья так и стояла рядом, в приятном оцепенении, не смея убрать ветку. Через пару минут она сама соскользнула, и Наталья медленно пошла дальше по аллейке.

Кто-то смотрел ей в спину. Да она и сама знала – кто. Не выдержав, оглянулась.

Солнце било в лицо, слепило глаза, но за всеми этими бликами и отсветами она ясно видела – мальчишка двух годиков, одетый в зеленое, задорно махал ей вослед. На шее трепетал желтый шарфик. Наталья едва удержалась, чтобы не побежать обратно, не схватить в охапку это чудо, не унести с собой. Но чудо на то и чудо – его ни в горсть не ухватишь, ни в карман не положишь.

Наталья рывком отвернулась. Да она же придет сюда завтра! Она может ходить сюда каждый день! Да хоть по пять раз на дню! Из глаз вдруг брызнули слезы – горячие и счастливые. Сладкие. Она поспешно утерла лицо, стирая непривычную влагу. Но бабка Рева не выглянула из-за кустов, не протянулась тенью в подъездном сумраке, не встретила свистящим шепотом в полутьме тамбура. Да и как она могла появиться, если впервые за долгие годы в Натальиной голове для нее просто не было места. Там был только он – смешливый малыш в зеленом.

Ясенечек. Золотко. Сыночек ненаглядный…

* * *

В середине мая деревца окопали, побелили. Наталья помогала. Она побелила свой ясень и еще дюжину. Деревца казались ей выстроившимися в рядок мальчишками-футболистами в зеленой форме и белых гетрах.

После работы неугомонный Женя устроил сдружившимся жильцам чаепитие. Впервые за последний год Наталья съела торт. Огромный кусок воздушного бисквита с шоколадным кремом и разноцветной посыпкой.

Наверное, эта гора сахара с непривычки и сыграла с нею злую шутку.

Ей приснился сон. Дурной, душный, тягомотный.