Kahan A., Hellie R. The Plow, the Hammer, and the Knout: An Economic History of Eighteenth-Century Russia. Chicago: University of Chicago Press, 1985. Классические труды русских авторов цитируются в главе 1. Помимо этого, В. М. Кабузан создал ряд ценных трудов по демографии, посвященных конкретных проблемам и охватывающих период с XVIII по XX век; в географическом плане они касаются Новороссии, Дальнего Востока, Крыма, немецких, русских, украинских и молдавских переселенцев. Он обобщил свои работы в книгах: Народы России в XVIII веке: Численность и этнический состав. М.: Наука, 1990; Эмиграция и реэмиграция в России в XVIII – начале XX в. М.: Наука, 1998.

О движении населения: Boeck B. Containment vs. Colonization: Muscovite Approaches to Settling the Steppe // Peopling the Russian Periphery: Borderland Colonization in Eurasian History / Ed. by N. Breyfogle, A. Shrader, W. Sunderland. London, New York: Routledge, 2007. P. 41–60; Moon D. The Russian Peasantry, 1600–1930: The World the Peasants Made. London: Longman, 1999; Shaw D. Southern Frontiers in Muscovy, 1550–1700 // Studies in Russian Historical Geography, 2 vols / Ed. by J. Bater, R. French. London: Academic Press, 1983. Vol. 1. P. 117–142; Donnelly A. The Mobile Steppe Frontier: The Russian Conquest and Colonization of Bashkiria and Kazakhstan to 1850 // Russian Colonial Expansion to 1917 / Ed. by M. Rywkin. London: Mansell, 1988. P. 189–207; Pallot J., Shaw D. Landscape and Settlement in Romanov Russia, 1613–1917. Oxford: Clarendon Press, 1990.

О социально-экономической истории крестьянства: Moon D. The Russian Peasantry, 1600–1930: The World the Peasants Made. London: Longman, 1999; Moon D. Reassessing Russian Serfdom // European History Quarterly. 1996. № 26. Р. 483–526; Bartlett R. Serfdom and State Power in Imperial Russia // European History Quarterly. 2003. № 33. Р. 29–64; Wirtschafter E. Russia’s Age of Serfdom 1649–1861. Malden, Mass.: Blackwell Pub., 2008; Dennison T. The Institutional Framework of Russian Serfdom. Cambridge: Cambridge University Press, 2011; Hoch S. Serfdom and Social Control in Russia: Petrovskoe, a Village in Tambov. Chicago: University of Chicago Press, 1986; Stanziani A. Bondage: Labor and Rights in Eurasia from the Sixteenth to the Early Twentieth Centuries. New York and Oxford: Berghahn Books, 2014. Классические труды, посвященные крестьянству: Blum J. Lord and Peasant in Russia: From the Ninth to the Nineteenth Century. Princeton: Princeton University Press, 1971; Shanin T. The Awkward Class: Political Sociology of Peasantry in a Developing Society: Russia 1910–1925. Oxford: Clarendon Press, 1972. Об однодворцах: Esper T. The Odnodvortsy and the Russian Nobility // Slavonic and East European Review. 1967. № 45. Р. 124–134.

О крестьянском рационе и крестьянской экономике: Миронов Б. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.). В 2-х т. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003; Mironov B. The Standard of Living and Revolutions in Russia, 1700–1917. London: Routledge, 2012; Blanchard I. Russia’s Age of Silver: Precious Metal Production and Economic Growth in the Eighteenth Century. London: Routledge, 1989. О быстрых переменах в XVIII веке: Bushkovitch P. Change and Culture in Early Modern Russia // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2015. № 16. Р. 291–316; Kollmann N. A Deeper Early Modern // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2015. № 16. Р. 317–329.

Об экономике и экономических дискуссиях при Екатерине II: Leckey C. Patrons of Enlightenment: The Free Economic Society in Eighteenth-Century Russia. Newark, Del.: University of Delaware Press, 2011; Bartlett R. Catherine II’s Draft Charter to the State Peasantry // Canadian-American Slavic Studies. 1989. № 23. Р. 36–57; Kahan A. The Costs of «Westernization» in Russia: The Gentry and the Economy in the Eighteenth Century // Slavic Review. 1966. № 25. Р. 40–66.

О запретной связи графа Шереметева: Smith D. The Pearl: A True Tale of Forbidden Love in Catherine the Great’s Russia. New Haven: Yale University Press, 2008. Эта же тема на материале XIX века: Stites R. Serfdom, Society, and the Arts in Imperial Russia: The Pleasure and the Power. New Haven: Yale University Press, 2005.

О сопротивлении крестьян: Scott J. Weapons of the Weak: Everyday Forms of Peasant Resistance. New Haven: Yale University Press, 1985; Rieber A. The Struggle for the Eurasian Borderlands: From the Rise of Early Modern Empires to the End of the First World War. Cambridge: Cambridge University Press, 2014. История крестьянских восстаний от Болотникова до Пугачева: Avrich P. Russian Rebels, 1600–1800. New York: Schocken Books, 1972; Raeff M. Pugachev’s Rebellion // Preconditions of Revolution in Early Modern Europe / Ed. by R. Forster, J. Greene. Baltimore and London: Johns Hopkins University Press, 1970. Р. 161–202.

Глава 18

Города, горожане, городская реформа

Российские монархи XVIII века полагали, что города и среднее сословие имеют важнейшее значение для процветания экономики. По итогам своей поездки с Великим посольством (1697–1698) Петр I проникся убеждением, что России необходимы автономия городов и бюргерское сословие, наподобие тех, что он наблюдал в Европе. Концепция «хорошо упорядоченного полицейского государства», которую отстаивали его советники, предусматривала в явно выраженной форме наличие промежуточных социальных групп, поддерживающих политику государства. Екатерина II лично написала раздел «Наказа» 1767 года, где восхваляются достоинства «среднего рода людей», занимающих «основанное на добронравии и трудолюбии и к оным ведущее положение». Далее идет пояснение: «К сему роду людей причесть должно всех тех, кои не быв дворянином, ни хлебопашцем, упражняются в художествах, в науках, в мореплавании, в торговле и ремеслах». Правители страны старались сделать города и буржуазию более развитыми и активными, исходя из идей Просвещения, благосклонного к третьему сословию, а также из прагматических соображений, таких как желание создать оптимальную налоговую систему для производительных субъектов (в частности городов).

Однако политические и экономические реалии затрудняли достижение этих целей. Население империи издавна рассматривалось как состоящее из отдельных, отграниченных друг от друга социальных групп: крестьяне обрабатывают землю, посадские и купцы обладают исключительным правом на торговлю, владельцы земли и крепостных несут военную службу, местные народы платят ясак и ведут традиционный образ жизни. Как отмечалось в главе 17, социальные изменения, происходившие в XVIII веке, размывали эти категории, способствуя образованию новых групп, таких как разночинцы. Но в стране не образовалось сильного среднего класса и не случилось сколь-нибудь заметной урбанизации, отчасти потому, что дворяне получали права, некогда дарованные лишь купцам – на занятие торговлей, на открытие промышленных заведений, на обладание монополиями. Население каждого города было соткано