Спархок кивнул.

Долмант вздохнул и в печали склонил голову.

— Полагаю, вы отомстили его убийце? — спросил он,сдерживая боль свою и гнев.

— Да, это сделал его сын, Сарати, — ответилСпархок.

Долмант знал кем доводится Кьюрику Телэн, и он с удивлениемпосмотрел на мальчика.

— Как ты умудрился убить закованного в сталь воина,Телэн? — спросил он.

— Я воткнул нож ему в спину, — ровным голосомответил Телэн, — прямо в почки. Хотя потом Спархоку пришлось помочь мневсадить в него меч. У меня самого не хватило сил пробить доспехи.

— А что теперь будет с тобой, мой мальчик? — сгрустью в голосе спросил Долмант.

— Пуская немного подрастет, — сказалВэнион, — А потом зачислим его послушником в Пандионский орден — вместе состальными сыновьями Кьюрика. Спархок обещал это Кьюрику.

— А что, меня никто не хочет спросить, что ядумаю? — возмущенно заявил Телэн.

— Откровенно говоря, нет.

— В рыцари? — фыркнул Телэн. — Меня? Вы что,все разом ум потеряли?

— Да не переживай так, Телэн, — попыталсяувещевать его Берит. — Быть рыцарем не так уж плохо, привыкнешь современем.

Спархок возобновил свой рассказ. Однако ко многому из того,что рассказывал рыцарь, Ортзел оказался теологически не подготовлен, и кактолько Спархок закончил, глаза патриарха Кадаха остекленели и он в ошеломленииуставился на него.

— Вот, кажется, и все, что произошло с нами, —заключил Спархок. — Думаю, мне самому потребуется какое-то время, чтобывсе это улеглось в моей голове — возможно, на это уйдет весь остаток моей жизни— и даже тогда останется многое, что я не смогу осмыслить.

Долмант в раздумье откинулся на спинку кресла.

— Думаю, что Беллиом — и кольца — должны быть переданына хранение Церкви, — сказал он.

— Очень жаль, Сарати, — произнес Спархок. —Но это невозможно.

— Что ты сказал?

— У нас больше нет Беллиома.

— Что же вы сделали с ним?

— Мы бросили его в море, — ответил Бевьер.

Долмант в смятении воззрился на них.

Патриарх Ортзел с возмущенным видом вскочил на ноги.

— Как? Без разрешения церкви? — почти прокричалон. — Вы даже не испросили совета у Бога?

— Мы выполнили повеление другого Бога, — ответилСпархок. — Вернее, Богини, — поправился он.

— Ересь! — гневно выдохнул Ортзел.

— Вот уж не думаю, ваша светлость, — покачалголовой Спархок. — Именно Афраэль передала в мои руки Беллиом. Она вынеслаего из бездны в пещере Гверига. После того как Беллиом исполнил своеназначение, мне надлежало вернуть его обратно Афраэль. Но она этого не захотелаи повелела бросить самоцвет в море. Я подчинился.

— Что вы натворили! — продолжал бушеватьОртзел. — Как можно с таким могущественным и опасным сокровищем обращатьсякак с простой безделушкой?! Возвращайтесь назад, отыщите его и доставьтеЦеркви!

— Думаю, он прав, Спархок, — серьезно проговорилДолмант. — Вам придется отправиться в путь и вернуть Беллиом.

Спархок пожал плечами.

— Как пожелаете, Сарати, — сказал он. — Мысразу же последуем вашему повелению, как только вы скажете в каком море-океаненам его искать.

— Неужели вы… — растерянно произнес Долмант.

— Не имеем ни малейшего представления, — заверилего Улэф. — Афраэль привела нас на какой-то утес, возвышающийся наднеизвестным нам морем, и мы забросили Беллиом в его воды. Это может оказатьсяпобережьем любого моря или океана. Возможно, даже не в нашем мире. Кто знает,может, и на Луне есть океаны? Так что, боюсь, Беллиом навсегда потерян для нас.

Церковники, обескураженные такими речами, в смятениипосматривали на них.

— В любом случае, Долмант, я не думаю, чтобы вашэленийский Бог пожелал бы получить в свою власть Беллиом, — сказалаСефрения Архипрелату. — И даже полагаю, что Бог ваш — как и все остальныеБоги — с большим облегчением узнает, что Беллиом успокоился до лучших времен.Думаю, Беллиом страшит их всех. Я знаю, что Афраэль боялась его. — Онапомолчала. — Вы заметили как долго и тоскливо тянется эта зима? —спросила она. — И в каком вы подавленном настроении?

— Времена тревожные, — напомнил ей Долмант.

— Допустим, но что-то я не заметила, что вы пустились впляс, узнав, что Азеш и Отт уничтожены. Даже это не смогло поднять вашенастроение. Стирики верят в то, что зима отражает состояние Богов. Что-топроизошло в Земохе, что никогда не случалось раньше. Мы раз и навсегдаобнаружили, что Боги тоже смертны. И я сомневаюсь, что весна вновь расцветет внаших душах прежде, чем Боги совладают с собой. Они сейчас слишком напуганы ипребывают в смятении от того, что произошло; и по правде говоря, пока им совсемне до нас и наших проблем. Они на некоторое время предоставили нас самим себе.И магия наша пока бессильна. Мы все сейчас одиноки, Долмант, и нам придетсятерпеть эту бесконечную зиму, пока Боги не вернуться. Боги.

Долмант вновь откинулся на спинку кресла.

— Ты встревожила меня, матушка, — проговорил он, иутомленно провел рукой по полуопущенным векам. — Хотя буду с вамиоткровенен. Последние полтора месяца меня не покидает это зимнее отчаяние.Однажды я проснулся в полночь, и слезы беспричинно текли из моих глаз. С техпор я ни разу не улыбнулся и не почувствовал проблесков в душе моей. Я думал,что беда кроется во мне, но, видно, это не так. — Он помолчал. — Чтож, это ставит нас, как служителей Церкви, лицом к лицу с нашим долгом. Мы вочто бы то ни стало должны отыскать то, что отвлечет настроения наших верующихот этого всеобщего отчаяния, то, что поставит перед ними цель — если не вернетрадость.

— Можно заняться обращением земохцев, Сарати, —предложил Бевьер. — Они веками поклонялись Богу зла. Сейчас у них нетБога. Так что может быть сейчас для Церкви важнее, как не обратить этихнесчастных заблудших в истинную веру?

— Бевьер, — проговорил Эмбан с болью во взгляде. —Уж не стремишься ли ты, чтобы тебя причислили к лику святых? — Он взглянулна Долманта. — Хотя это действительно прекрасная мысль, Сарати. И дел уверующих станет хоть отбавляй.