товарищ Сталин, командующий группой армий «Центр» Шернер двинул на помощь сорокатысячному гарнизону города танковые дивизии СС «Викинг» и «Райх». В столице Чехословакии идут тяжелые бои. Чешский Национальный Совет обратился по радио с призывом к командованию Красной Армии об оказании срочной помощи восставшим патриотам.

- Если мы не придем на помощь, то немец повторит в Праге такую же бойню, какую он устроил при подавлении восстания в Варшаве, - заключил Верховный. - И Прагу непременно разрушит. Этого, конечно, допустить нельзя.

- Подвижная группа генерала Захарова из состава 4-го Украинского фронта, товарищ Сталин, уже наступает в направлении Праги из района Егерндорфа, - острие указки начальника Генштаба скользнуло по «оперативке» вдоль разграничительной фронтовой линии, южнее Миттельвилде.

- А есть ли у Конева какая-то возможность, товарищ Антонов, выбросить в районе Праги небольшой воздушный десант? - Верховный скосил взгляд на «оперативку».

- Генерал Еременко намерен завтра утром выбросить воздушный десант численностью до батальона.

- Этого мало. Тут надо бы выбросить десантную дивизию, а не батальон. Но такой возможности, похоже, нет.

На рассвете 7 мая, в соответствии с планом операции, перешли в наступление на столицу Чехии войска 2-го Украинского фронта маршала Малиновского. Они двигались в обход Праги с юго-востока, навстречу группировке 1-го Украинского фронта маршала Конева.

Решающим днем в ходе всей операции стало 8 мая. В этот день войска 1-го Украинского фронта сломили сопротивление врага на рубеже Рудных гор и вступили на территорию Чехословакии. В ходе наступления 5-й гвардейский механизированный корпус генерала Ермакова разгромил штаб группы армий «Центр» Шернера, который двигался из Яромержа в Карлсбад, занятый 3-й американской армией Паттона.

2

Все более угрожающие сообщения время от времени проникали в «фюрер-бункер» с поверхности. На рассвете 29 апреля комендант гарнизона Вейдлинг доложил Кребсу: «Русские овладели Ангальтским вокзалом, обстреливают Потсдамскую площадь из всех видов оружия и по Вильгельмштрассе рвутся к Имперской канцелярии. Следует принять неотложные меры, чтобы удержать позиции».

В полдень Гитлер собрал в конференц-зале Геббельса, Бормана, Бургдорфа и Кребса, чтобы об судить обстановку. Но оказалось, что все они находятся в полном неведении относительно положения в Берлине и за его пределами. Кребс, чтобы разрядить ситуацию, предложил направить в штаб 12-й армии посыльных и потребовать от генерала Венка немедленного наступления на Берлин. Гитлер согласился с предложением Кребса. Спустя час адъютанты Бургдорфа и Кребса - подполковник Вейс, майор Фрейтаг-Лоринхофен и ротмистр Больдт покинули «фюрер-бункер», чтобы пробраться в Ванзее и передать генералу Венку приказ фюрера.

Пополудни, когда в саду Имперской канцелярии вовсю бушевал неукротимый артиллерийский смерч русских, Гитлер пригласил в конференц-зал Кребса. Он сказал:

- Война проиграна, Кребс. Измена и предательство подорвали могущество Германии изнутри. Похоже, что усилия 12-й армии оказались тщетными. Ждать помощи от группы армий «Висла» тоже не приходится. Кейтель и Йодль молчат. Войска Шернера скованы восточнее Праги. Пришла пора решать свою собственную судьбу. Вы можете говорить о возможности сопротивления русским с оружием в руках. Но я не могу держать в руках винтовку. В первые же часы я свалюсь, и кто же меня тогда пристрелит?

- Лучше всего пустить себе пулю в рот, - быстро нашелся начальник «личного штаба фюрера».

- Разумеется, это лучший способ, - согласился Гитлер, - но кто же сможет меня пристрелить, если выстрел не окажется смертельным?

Генерал Кребс задержался с ответом. В конференц-зал вошел Борман и бесцеремонно заявил Гитлеру:

- Мой фюрер! Бездействие Йодля очевидно. Я намерен отправить через гаулейтера Мекленбурга срочную телеграмму гросс-адмиралу Деницу. Он должен немедленно и безоговорочно выступить против всех изменников!

Когда Борман и Кребс покинули конференц-зал, Гитлер пригласил Линге и поручил ему быстрее разыскать доктора Штумпфеггера. Личный врач Гитлера точно выполнил отданное ему накануне приказание и доставил в «фюрер-бункер» три стеклянные ампулы с сильно действующим ядом.

Около десяти часов вечера Главком ОКХ в последний раз заслушал доклад коменданта гарнизона об обстановке в столице. Сдавленным голосом Вейдлинг доложил: «Войска вконец измотаны. Их боевой дух поколеблен. Резервов нет. На исходе боеприпасы и продовольствие. По всей вероятности, к вечеру 30 апреля битва за Берлин будет окончена».

Прямолинейный вывод коменданта Берлина ошарашил не только Геббельса и Бормана, но и военных, Бургдорфа и Кребса. Тягостную паузу прервал руководитель «Гитлерюгенда» Аксман. Он предложил организовать прорыв из Берлина под прикрытием… его частей.

Гитлер соглашается с комендантом Берлина:

- Я уже распорядился, Вейдлинг, о переброске в Берлин боеприпасов и продовольствия самолетами. Если 30 апреля положение с их доставкой не улучшится, то я дам вам санкцию на оставление столицы и прорыв из окружения.

Череда событий в «фюрер-бункере» приобретала все более драматический характер. Около двух часов ночи Гитлер приказал Линге срочно вызвать к нему начальника госпиталя Имперской канцелярии профессора Хаазе и начальника его личной охраны бригаден-фюрера СС Раттенхубера.

Гитлер спросил профессора Хаазе, как можно проверить действие яда, доставленного ему доктором Штумпфеггером. Хаазе ответил: «На животных, например, на собаках». Гитлер тут же приказал, чтобы его собаковод доставил к нему овчарку Блонди. Когда собака была приведена, Хаазе раздавил плоскогубцами ампулу с цианистым калием и вылил содержимое в рот овчарки. Через несколько секунд Блонди затряслась в судорожных конвульсиях и сдохла. Столь же эффективным оказался яд и в случае отравления ее щенка. Трупы собак вытащили через запасной выход в сад Имперской канцелярии и бросили в воронку от авиабомбы.

Начальник личной охраны фюрера Раттенхубер получил другой строгий приказ: «Трупы его и Евы Браун непременно сжечь! Он не хочет, чтобы враг и выставили его труп в паноптикуме для всеобщего обозрения и грубых издевательств».

Середина дня 30 апреля. Обороняемое пространство войск Берлинского гарнизона неумолимо сжимается в направлении министерства ВВС и Имперской канцелярии. Штурмовые группы русских практически уже овладели площадью Вильгельма. Атакуют Потсдамскую площадь. Их орудия прямой наводкой бьют по фасаду Имперской канцелярии, выходящему на Вильгельмштрассе. Никакой связи с внешним миром у Главной Ставки нет. В штабе коменданта столицы на Бендлерштрассе продолжалась разработка плана прорыва войск гарнизона из Берлина, который намечалось осуществить в двадцать два часа этого же дня.

После полудня комендант столичного гарнизона генерал Вейдлинг созвал на Бендлерштрассе командиров дивизий на совещание, чтобы узнать их точку зрения на предмет оставления Берлина и прорыва на Пихельсдорф, на соединение с 12-й армией генерала Венка.

Около пятнадцати часов Гитлер в последний раз пригласил в конференц-зал Геббельса, Бормана, Бургдорфа, Кребса и Аксмана. Начальник «личного штаба фюрера» доложил: «Большевики овладели Тиргартеном, Потсдамской площадью, проникли на Фосштрассе. Скоро они сомнут оборону личной охраны и ворвутся в Имперскую канцелярию». Гитлер соглашается с этой неизбежностью.