Но постепенно это желание стерлось, исчезло, когда он понял, что применить новые знания, как и старые, ему никогда и нигде не придется; знание же ради знания его, как оказалось, не привлекало: у него склад ума был не научным, а практическим, недаром же он успел выбиться в администраторы Федерации, а не стал, скажем, каким-нибудь профессором.

Книги – а вернее, кристаллы с текстами – пришлось отложить; видимо, навсегда.

Но когда он уже почти перестал читать и от нечего делать выхватывал какие-то записи наугад, ему попалась кулинарная книга и, как ни странно, заинтересовала.

До сих пор он питался тем, что было принято в его кругу; наверное, эта еда была полезной, однако воспринималась как необходимое условие существования – не более. Администратор не задумывался о том, что она может быть предметом особого интереса, причиной удовольствия и даже, как ни удивительно, – точкой приложения творческого инстинкта. Точно так же он воспринимал, скажем, одежду или жилье: как необходимые составляющие мира, в котором он обитал, такие же само собою подразумевающиеся, как, скажем, воздух или трава. Ему и не приходило в голову, что кто-то посвящает свою жизнь поиску новых идей в области покроя платья или планировки жилья; и то и другое время от времени изменялось, но Карскому казалось, что это – процесс естественный, такой же, как смена времен года. И только в последнее время он начал понимать, что это не так.

Кухонное творчество оказалось ему больше всего по нраву, наверное, потому, что в этой области можно было экспериментировать каждый день: перестраивать интерьер каждый день или даже неделю не станешь, новый наряд тоже носишь какое-то время, а вот есть приходится ежедневно – и даже не по одному разу.

А значит, и фантазировать можно беспрерывно, да и оценка результатов следует незамедлительно.

Так что последние год с лишним Карский занимался тем, что он называл инженерией вкуса, и находил в этом все большее удовольствие. Правда, чтобы справляться со все более сложными задачами, которые он перед собой ставил, изобретая все новые и новые вкусовые сочетания и комбинации, ему пришлось основательно погрузиться в искусство программирования: того, что ему было нужно, в программах синтезатора не содержалось. Администратор справился с этим и в этом новом для себя деле чувствовал себя теперь весьма уверенно.

Вот и сегодня он проснулся, заранее предвкушая прежде всего приятную работу, а сразу же после нее – еще более интересное вкушение результатов труда. «Интересное», а не «приятное» – потому, что порой – хотя и не часто – его предположения не оправдывались, и полученный продукт просто невозможно было взять в рот. Карский в таких случаях внушал себе самому, что во всякой науке и отрицательный результат является не менее важным, чем положительный, гастрономия же – он был уверен – являлась гибридом науки и искусства, и все, что можно сказать о науке, на нее распространялось целиком и полностью.

Проделав все утренние процедуры, Карский сразу же сел за стол и начал составлять новую программу, которую этой ночью увидел во сне. Но, против обычного, ему не позволили заняться делом без помех.

Администратор едва успел начать, как раздался неожиданный звонок.

Карский снял трубку, испытывая одновременно и неудовольствие и какую-то странную радость: давно уже его не беспокоили по утрам, иными словами – он, с его знаниями и опытом, давно уже никому в их маленьком мире не был нужен.

Звонил Нарев.

– Администратор, выражаю надежду, что не очень помешал вам. Дело в том, что я считаю – необходимо посоветоваться по непростому вопросу. У меня много всякой новой информации, и возникли некоторые соображения. Ваше мнение будет очень ценным. Поэтому решаюсь пригласить вас на совещание в узком кругу. У вас нет возражений?

Администратор колебался секунду. Нарев... В глубине души Карский всегда испытывал некоторое беспокойство, думая об этом человеке. Слишком уж он выходил за рамки общепринятых стандартов, в какие должен умещаться человек надежный и порядочный. Поэтому Карский и старался везде, где можно, Нареву противостоять. Но с другой стороны – кто еще мог бы позвонить сейчас? Пусть это будет бесполезным, однако внесет в жизнь дополнительное разнообразие.

– Отчего же, с удовольствием, – сказал он и тут же позволил себе пошутить: – Надеюсь, речь идет не о государственном перевороте? Если да, то я – пас.

Нарев шутку принял и ответил:

– Нет, я просто собираюсь выдвинуть законопроект о создании высшей школы кулинарии. Без вас, как вы понимаете, никак.

И сам же рассмеялся – возможно, опасаясь, что Карский не поймет, что то была лишь доброжелательная шутка.

– Какой же узкий круг вы наметили? Нас и так не очень много.

– Вы, я, Судья и капитан.

– Что же, можно только одобрить.

– Если вы не против – в полдень, у капитана и Судьи.

Но Карский не привык принимать чужие решения без изменений. На то он и был профессиональным руководителем.

– С ними вы уже договорились?

– Ну что вы. Прежде всего хотел условиться с вами.

– Позвольте внести изменения. Время меня немного не устраивает, да и место тоже. Прошу вас ко мне в два часа. Будет званый обед. Тем более что и повод есть.

– Какой же, если не секрет?

Повод Карский изобрел мгновенно:

– Мой, так сказать, юбилей: четверть века моего пребывания в, если можно так выразиться, политической элите Федерации. Звучит, не правда ли?

Нарев не стал выражать сомнений в том, что последние восемнадцать лет Карский находится в элите. Напротив, воспринял приглашение чуть ли не с энтузиазмом:

– Вот и прекрасно, администратор. Тем более что соберется тоже, с вашего позволения, элита нашего нынешнего мира. Но тогда вам придется взять часть работы на себя: приглашение. Меня приглашать не нужно, я приду и так, но вот остальные двое...

– Разумеется. Я немедленно свяжусь с ними.

– Глубоко вам благодарен. В таком случае, до двух часов пополудни.

На этом разговор закончился. Можно возвращаться к работе. Но, поскольку к обеду будут гости, придется приготовить что-то из уже испытанных яств: кулинария сродни трагической медицине – и тут, и там эксперименты ставят только на себе, прочим же рекомендуют лишь проверенные продукты.

Карский задумался. Совещание совещанием, но уж коли приглашаешь на обед, то надо действительно угостить так, чтобы запомнилось. Они ведь все пользуются лишь стандартным меню синтезатора, даже не предполагая, какие шедевры можно на нем получать, если постараться...

«Значит, так, – соображал он. – С закусками просто: взять за основу голландский пестрый салат, но реформированный: вместо простокваши заправить взбитыми сливками, сладкий перец заменить