Он рассеянно погладил пса по голове:

– Приступим?

Он дал сигнал идти вперед и начал подниматься. Джордж был рядом с ним, легкое перекатывание его плеча передавалось по поводку, когда они поднимались. Наверху Джордж остановился.

– Кабинет, – произнес Роф.

Вместе, они пошли прямо вперед. Когда пес снова остановился, Роф сориентировался по потрескивающему звуку в камине и двинулся с собакой по направлению к столу. Как только он сел в новое кресло, Джордж также присел, прямо рядом с ним.

– Поверить не могу, что ты это делаешь, – сказал Вишес из дверного прохода.

– Выбора нет.

– Уверен, ты хочешь, чтобы мы были с тобой.

Роф погладил пса. Боже, его шерсть была такой мягкой.

– Не сначала.

– Уверен? – Роф позволил поднятой брови говорить за себя. – Окей, ладно. Хорошо. Но я все время буду стоять снаружи.

И, несомненно, Ви будет там не один. Когда посреди Последней Трапезы у Бэллы зазвонил телефон, это удивило всех. Все, кто мог позвонить ей, находились в комнате. Она ответила, и после долгой тишины Роф услышал, как отодвинулся стул и к нему приблизились тихие шаги.

– Это тебя, – сказала она дрожащим голосом. – Это… Хекс.

Пять минут спустя он согласился увидеться с помощницей Ривенджа, и, хотя не обсуждалось ничего необычного, не нужно быть гением, чтобы понять, почему звонила женщина, и чего она захочет. В конце концов, Роф был не просто королем, он был главой Братства.

Которое думало, что Роф не в себе, раз хочет увидеться с ней, но в том и прелесть правления расой: ты можешь делать все, что душе угодно.

Внизу открылась дверь вестибюля, и эхом раздался голос Фритца, встречавшего двух гостей. Старый дворецкий был не единственным, кто зашел с двумя женщинами: с того момента, как он припарковал Мерседес, его сопровождали Рейдж и Бутч.

Голоса и множество ног поднимались по лестнице.

Джордж напрягся, его бедра приподнялись, дыхание чуть изменилось.

– Все хорошо, дружище, – шепнул ему Роф. – Все в порядке.

Пес тут же расслабился, и Роф посмотрел на животное, хоть и не мог ничего видеть. Что-то в этом безусловном доверии было… очень приятным.

Стук в дверь заставил его повернуться обратно:

– Входите.

Прежде всего, он почувствовал, что от Хекс и Элены веет мрачной решительностью. А затем, что Элена, стоявшая справа, особенно нервничала.

По шелесту одежды он понял, что они ему кланялись, и последовавшая пара «Ваше Высочество» подтвердила его догадку.

– Присаживайтесь, – сказал он. – Остальные, – прочь из комнаты.

Никто из братьев не посмел сказать и слова против, потому что включился режим «протокол»: если рядом посторонние, то они обращались с ним, как с суверенным монархом и королем. А, значит, никакого выкобенивания и неподчинения.

Может, следует почаще принимать посетителей в этом чертовом доме?

– Расскажите, почему вы здесь, – сказал Роф, когда двери закрылись.

При последовавшей паузе он представил, что женщины, возможно, переглядываются друг с другом, чтобы решить, кто начнет.

– Дайте-ка догадаюсь, – отрезал он. – Ривендж жив, и вы хотите вытащить его из крысиной дыры?

* * *

Когда заговорил Роф, сын Рофа, Элена была не так уж удивлена тому, что король знал цель их прихода. Он сидел по другую сторону изящного, красивого стола и был в точности таким же, каким она его запомнила, когда он чуть не сшиб ее тогда, в клинике: жестоким и умным, лидером в физическом и духовном смысле.

Он – мужчина, который знал, как работает реальный мир. И обладал мускулами, необходимыми для решения тяжелых дел.

– Да, мой господин, – сказала она. – Мы хотим именно этого.

Его черные очки повернулись к ней:

– Так ты медсестра из клиники Хэйверса. И, как оказалось, родственница Монтрега.

– Да, это так.

– Не возражаешь, если я спрошу, как ты во все это ввязалась?

– Это личное.

– Ну, да, – кивнул король. – Понял.

– Он совершил хороший поступок по отношению к тебе, – заговорила Хекс, ее голос серьезен и уважителен. – Ривендж совершил очень хороший поступок по отношению к тебе.

– Можешь не напоминать. Именно поэтому вы двое сейчас находитесь в моем доме.

Элена посмотрела на Хекс, пытаясь понять по лицу женщины, о чем они говорят. Но ничего не обнаружила. Неудивительно.

– Вот мой вопрос, – сказал Роф. – Мы его вернем, но что делать с пришедшим по электронной почте письмом? Рив сказал, что это ерунда, но он, ясное дело, лгал. Кто-то с севера угрожал сдать твоего парня, и если он окажется на свободе… курок спустят.

– Я лично гарантирую, что угрожавший человек будет не в состоянии пользоваться ноутбуком после того, как я с ней закончу, – ответила Хекс.

– Мииииииило.

Улыбнувшись и протянув слово, король наклонился в сторону и, казалось, погладил… Вздрогнув, Элена поняла, что рядом с ним сидит золотистый ретривер, голова собаки едва выглядывала из-под крышки стола. Ничего себе. Странный выбор породы, поскольку спутник короля был настолько же миловидным и доступным, насколько его владелец таковым не являлся, и все же Роф ласково обходился с животным, его большая, широкая ладонь медленно двигалась по спине пса.

– Это единственная дыра, которую нужно заткнуть? – спросил король. – Если устранить эту течь, есть ли еще кто-то, кто может угрожать ему раскрыть его личность?

– Монтрег, и он мертв, – пробормотала Хекс. – И, по-моему, больше никто не знает. Конечно, за ним может явиться король симпатов, но его ты можешь остановить. Рив также один из твоих подданных.

– Чертовски верно, и, как говорится: «собственность – это девять десятых закона». – Роф вернул сжатую улыбку. – Кроме того, лидер симпатов не захочет связываться со мной, потому что если я вспылю, то отниму его счастливый маленький дом, располагающийся на Отморозь-свои-яйца территории. Он пользуется моей добротой, как говорят в Старом Свете, а, значит, правит только потому, что я ему позволяю.

– Ну, так мы это сделаем? – спросила Хекс.

Наступила долгая тишина, и пока они ждали, когда заговорит король, Элена окинула взглядом прелестную, обставленную во французском стиле комнату, чтобы избежать глаз Рофа. Элена не хотела показывать свое волнение, и боялась, что ее лицо отражает слабость. Она чувствовала себя абсолютно не в своей тарелке, сидя перед лидером расы, и представляя план, согласно которому придется идти в самое сердце невероятно злачного места. Но она не могла позволить, чтобы он сомневался в ней или отказал, потому что она нервничала. Элена не отступит. Страх не означал, что ты отворачиваешься от цели. Черт, иначе ее отец бы лежал в психушке, а сама она закончила бы, как ее мать.