первых дней чуть ли не с ума сходили рядом с Духом, а когда научились передавать свои мысли, говорили прямо: от «Чужака» нужно избавиться. Кристина отмахивалась. Как можно было поверить, что Дух может ей угрожать, если за тринадцать лет, прошедших с момента их первой встречи, она ни разу не видела от него ничего плохого? Сейчас она понимала, что в своё время ей ненавязчиво подсунули идею о том, что призраки старого дома были ничем иным, как глупыми, неразумными существами, которые и сами не понимают, что несут. Вот только Дворецкий и Раненая годами не отходили от неё, пытались предупредить, а в итоге не раздумывая бросились на выручку — и, скорее всего, не пережили своего благородства.

— Но всё же, хотел Дух того или нет, а кое-что он мне всё-таки дал.

Кристина отлично помнила, о чём они говорили незадолго до того, как её затянуло в Провал. Обернувшись к терпеливо дожидающейся пояснений Хель, она твёрдо объявила:

— Я знаю, что это за мир.

Мир, разрушенный собственными обитателями; мир, в котором Перекрёстки были некогда предметом культа, и — самое главное! — мир, в котором когда-то были такие, как она — и которых больше в нём не было.

Это многое объясняло.

Ему нужно было что-то в этом мире. Что-то, до чего могли добраться люди, вроде Кристины, способные не только выжить на Перекрёстке, но и манипулировать Провалами. Вот только последний исследователь Троп пропал без вести более четырёхсот пятидесяти лет назад, а оставшиеся ученики, судя по тому, как пренебрежительно Дух о них отзывался, его явно не устроили. Остальных, если предположить, что исследованиями занимались именно жрецы, перебили вельменно, несколько расстроенные тем, что по вине жрецов только что рухнул весь привычный мир. Нужных ему людей в этом мире либо не осталось вовсе, либо до них было слишком сложно дотянуться. Так что же делать?

Кристина зло скрипнула зубами и до боли стиснула кулаки.

Недавно Хель назвала её «орудием», и, очевидно, знающая толк в подобных вещах вельменно не слишком ошиблась. Именно им Кристина и являлась: найденным, подобранным где-то на другом конце Вселенной, заботливо выращенным и тщательно подготовленным орудием, которое только ждало своего часа, чтобы быть пущенным в ход. Кто же мог предположить, что шуруповёрт неожиданно взбунтуется и попытается сбежать?

Впрочем, это, судя по всему, случилось уже не в первый раз: Дух утверждал, что пропавший исследователь напоследок успел его впечатлить. Незначительная, казалось бы, деталь, но она сама по себе говорила о многом — например о том, что это существо, кем или чем бы оно ни было на самом деле, в принципе возможно удивить. А это означает, что его также можно обмануть или даже перехитрить.

Была и другая деталь, которая теперь заиграла другими красками — то, что Дух по какой-то причине не мог или не хотел вмешиваться в события. Возможно, просто был уверен, что рано или поздно всё само собой сложится в его пользу. Тем лучше! Пусть и дальше так думает, а она тем временем попытается разобраться в том, что ему понадобилось от её предшественников.

«Символ, жрецы, исследователь и его ученики», — перечислила зацепки Кристина, возбуждённо постукивая обожжёнными пальцами по колену. С чего начать?

Поиски жрецов она отбросила сразу же — слишком рискованно, учитывая, насколько нервно могут отреагировать вельменно. Но никто ведь не запрещает ей искать информацию о совершенно безобидном символе, который до сих пор используется на письме; кто знает, может быть у него были и другие значения. Наконец, нужно выяснить, кем был тот исследователь и, если повезёт, раздобыть копию его дневников.

Последнее, впрочем, показалось Кристине совсем сказочным. С поправкой на время, которое отсутствовала Хель, тот мужчина пропал примерно тогда же, когда возникло королевство Эм-Бьяла и началось правление вельменно. Хорошо, что речь шла не о доисторических временах, но очень плохо, что в начавшемся тогда хаосе наверняка затерялись все следы. С другой стороны, Дух говорил, что в последние годы эти двое «знатно повеселились», а это значит, что тот человек вполне мог отметиться в истории.

— Прежде всего, — Кристина с горящими глазами обернулась к Хель, — ваш язык. Может быть, даже тот, старый, на котором пишут «важные тексты», если это, конечно, не особо охраняемый секрет, но даже если и так — не страшно, достаточно того, что его знаешь ты. Второе, и здесь без твоей помощи не обойтись: мне понадобится легенда. Гвардейцы, кажется, говорили, что я похожа на южанку? Отлично. Нужно найти какой-нибудь отдалённый район, о котором никто ничего толком не знает, будет меньше вопросов. Да и вообще, было бы неплохо узнать побольше об этом месте, особенно о моей гипотетической «родине», нужно же понимать, как меня видят окружающие… И, наконец, последнее, самое сложное: нужно, чтобы ты вспомнила всё, что знаешь о том, как возникла ваша Эм-Бьяла, любые яркие личности, в первую очередь те, с которыми при жизни творилось что-то странное. А если они ещё и таинственным образом исчезли — это точно наши клиенты.

Однако Хель выслушала этот монолог, не произнеся ни слова, только внимательно и как будто испытующе разглядывала свою спутницу.

— Что? — наморщила лоб Кристина.

Однако уже в следующее мгновение щёки вспыхнули от невыносимого стыда. Полностью погрузившись в свои собственные проблемы и выстраивая сложные планы, она абсолютно не подумала о том, что на этот счёт у Хель могут свои собственные соображения. В конце концов одно дело помочь добраться до Формо, даже развоплотить «Другую», которая угрожала им обеим, но совсем другое — ввязаться в борьбу с бессмертным существом, обладающим, судя по всему, практически безграничным могуществом. На такое Хель определённо не подписывалась.

— Нет, если хочешь, сначала можно заняться возникшей между нами связью. Наверное, так будет даже лучше: я уже втянула тебя в историю… К тому же, я же обещала, что отпущу тебя там, где скажешь…

Однако Хель, словно удивлённая этими словами, склонила голову набок:

— Ты желаешь, чтобы я ушла?

— Нет, конечно, но ты ведь совершенно не обязана мне помогать. А я… если честно, за всё это время я ни разу не задумывалась о том, почему ты идёшь со мной. То есть, я понимаю, что рядом со мной ты больше не испытываешь голода и, кажется, вернула хотя бы часть своей личности… Наверное, это немало, но явно недостаточно, чтобы вместе со мной очертя голову ринуться в самое пекло. А ещё, нужно было спросить гораздо раньше, но я спрошу сейчас: чего ты хочешь?

— Я хочу пойти с тобой, — спокойно