Когда мы, уже миновав Ружаны, выехали на асфальтовое шоссе, молоточек, стучавший в моей голове, утих, и я смог забыться. Нет, не уснул, просто полностью погрузился в себя. Начал вспоминать факты из прошлой реальности и сопоставлять их с тем, что происходило сейчас. Получалось, что мне реально удалось совершить невозможное – изменить вектор исторического развития. А что? За то время пока нахожусь в теле моего деда, я убрал со сцены такую историческую личность, как Гудериан, да и Клопов чего-то стоил. Практически в самый решающий момент войны удалось вырвать самые ядовитые зубы у коричневого дракона. Наиболее боеспособные соединения 2-й танковой группы уничтожены.

Как я узнал у Гудериана, в наш огненный мешок попал практически весь 47-й моторизованный корпус. А там были 17-я и 18-я танковая, и 29-я мотопехотная дивизии. Если сюда ещё добавить уничтоженную под Ивацевичами 3-ю танковую дивизию Моделя, то, получается, мы весьма сильно сократили численность истинно боеспособных дивизий вермахта. Больше им взять таких опытных и бесстрашных солдат неоткуда. На нашем направлении в 4-й армии есть только две хорошие дивизии, во 2-й танковой группе осталась только одна отличная дивизия – это 4-я танковая, и практически всё. Остальные войска ничем не лучше наших частей. Остается, конечно, люфтваффе, но с этим нужно смириться как с неизбежным злом, и все манёвры осуществлять либо ночью, либо под сильным зенитным прикрытием. Но, в конце концов, мы и на немецкую авиацию найдём управу, дай только время.

А это время моя бригада вырвала у самой судьбы. Теперь уже хрен получится у немчуры окружить русские войска в Белостокском выступе. Теперь им самим впору думать, как не попасть в наш котёл. Не могут же там, в руководстве, сидеть такие идиоты, которые не понимают, что такое 6-й мехкорпус и какой силой он обладает. А если всё-таки их фюрер полный псих, то тем хуже для них. Вон, Шерхан давно мечтает сходить в Берлинский зоопарк, посмотреть обезьян. Говорит, Ося ему сказал, что Гитлер очень похож на живущего там шимпанзе, и теперь у нашего простодушного Наиля новая навязчивая идея. Теперь очень ему хочется плюнуть тому шимпанзе в рожу.

В конце концов, убаюканный плавным покачиванием в мягком кресле, я уснул. И виделась мне наша победа, как мы с моими боевыми друзьями прямо на трибуне немецкого Рейхстага разливаем нашу жесткую русскую водку в железные кружки. А потом, обнявшись, выходим на улицу, где в громадном, усыпанным цветами белом лимузине нас ожидает Нина.

1. Седьмая противотанковая артиллерийская бригада (7-я ПТАБР) – в исторических исследованиях о ВОВ об этом подразделении известно очень мало, практически ничего, только дата и место формирования, полевая почта и номера частей, входивших в него. Даже фамилия командира бригады точно не известна. Кратко изложу то, что я выяснил, пользуясь Интернетом, о 7-й ПТАБР:

Так, по свидетельству Ф. Я. Черона, попавшего в плен 27 июня 1941 г., его, находившийся в стадии формирования артиллерийский противотанковый полк дислоцировался в 25–30 км от Белостока, в местечке Михалово. К 15 июня в части было около 900 человек с 40 винтовками для караульной службы. Старший по званию офицер – майор. На 50 полученных за неделю до начала войны машин-полуторок приходилось только 12 водителей. Противотанковые пушки в часть так и не поступили. Вероятно, речь идет об одном из полков 7-й противотанковой бригады.

Командиром 7-й ПТАБР скорее всего был полковник Николаев.

Вот, что я узнал по этому поводу.

Полковник в отставке Г. Я. Мандрик был в 1941 г. зам. по политчасти командира 204-й моторизованной дивизии 11-го мехкорпуса. При отходе остатков дивизии на восток в районе села Большие Озерки вблизи реки Щара, что совпадает с возможным направлением отступления из района Домбровы, к их штабу присоединились несколько офицеров из штаба противотанковой бригады во главе с ее командиром полковником Николаевым. Полковой комиссар Мандрик знал его по совместной службе в 7-й кавалерийской дивизии, где тот командовал артиллерийским подразделением. При переправе через Щару наведенный дивизионными саперами низководный мост был вскоре уничтожен авиацией. Многим пришлось перебираться на другой берег вплавь, и Николаев, видимо, утонул.

Полная неизвестность о судьбе и действиях этой бригады дала мне возможность использовать её в этом романе.

2. О планах советского командования я судил по некоторым архивным документам, один из которых привожу здесь полностью: