советской столице побывал новый премьер-министр Индии Лал Бахадур Шастри, который провел несколько раундов переговоров по военным и экономическим проблемам, прежде всего с главой советского правительства А. Н. Косыгиным. По итогам этого важного визита было подписано совместное коммюнике, где обе стороны подтвердили свою приверженность принципам мирного сосуществования, подчеркнули особую важность ограничения гонки вооружений и нераспространения ядерного оружия. А перед своим отъездом из Москвы Л. Б. Шастри выразил глубокую благодарность всему советскому руководству за экономическую и техническую помощь его стране, заявив, что «сегодня у нас наилучшие отношения с Советским Союзом, и мы — наилучшие друзья»[940].

Новым и, пожалуй, самым зримым успехом нового советского руководства на индийском направлении стала знаменитая Ташкентская встреча, которая положила конец Второй индо-пакистанской войне, вспыхнувшей в августе 1965 года из-за спорного штата Кашмир. Москва в сентябре 1965 года четырежды обращалась к правительствам Индии и Пакистана с предложением добрых услуг в разрешении этого конфликта и даже предприняла совместные усилия с Вашингтоном, в результате чего 22 сентября Дели и Исламабад приняли к исполнению резолюцию Совбеза ООН о немедленном прекращении огня и отводе своих войск на позиции, занятые до начала военного конфликта.

Как вспоминал тогдашний косыгинский советник по международным делам О. А. Трояновский, «инициатива этой встречи, имевшей целью примирить Индию и Пакистан, принадлежала лично Косыгину», который «не без труда продвигал ее в Политбюро»[941]. Целый ряд его членов, в том числе и сам Л. И. Брежнев, резонно «сомневались в успехе подобного мероприятия». Но все же А. Н. Косыгин настоял на своем и в сопровождении Р. Я. Малиновского и А. А. Громыко полетел в Ташкент, куда 10 января 1966 года прибыли премьер-министр Индии Л. Б. Шастри и президент Пакистана М. Айюб Хан. Переговоры шли очень трудно и в какие-то моменты даже были на грани полного срыва. Но, благодаря «челночной дипломатии» А. Н. Косыгина, который, по словам его переводчика В. М. Суходрева, «буквально метался между резиденциями двух лидеров»[942] и проявил в этом деле «большую настойчивость и дипломатическую гибкость», удалось все-таки найти искомый компромисс, посадить их за стол переговоров и подписать Ташкентскую декларацию, которая положила конец этому вооруженному конфликту. Безусловно, само это событие стало крупной победой советской дипломатии, которая, правда, была омрачена неожиданной смертью премьера-министра Л. Б. Шастри, скончавшегося утром следующего дня от острого сердечного приступа. В западной прессе сразу запустили байку, что индийский премьер был отравлен на банкете, устроенном сразу же после окончания встречи. Но все было куда как проще: Л. Б. Шастри скончался от четвертого инфаркта. В этой ситуации сам А. Н. Косыгин принял решение лететь в Дели и проводить в последний путь 2-го премьер-министра независимой Индии, как это ему уже довелось делать в конце мая 1964 года, когда от имени советского руководства он прощался с его великим предшественником на этом посту — Джавахарлалом Неру.

После ухода Л. Б. Шастри новым лидером Индии стала дочь Джавахарлала Неру, глава Индийского национального конгресса Индира Ганди, занимавшая (в первый раз) пост премьер-министра до марта 1977 года. Именно на этот срок пришелся и расцвет советско-индийской дружбы, который не в последнюю очередь был связан с особым отношением Л. И. Брежнева и других советских вождей к самой Индире Ганди, которую они всегда ценили как человека и как политика мирового масштаба. Уже в июле 1966 года она совершила новый визит в Москву, по итогам которого заявила, что «в лице Советского Союза мы имеем хорошего друга… и эта дружба не просто существующий факт, а важный фактор всех международных отношений»[943]. Затем в январе и октябре 1968 года с ответными визитами в Индии побывали глава Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, а затем и министр обороны СССР А. А. Гречко. В ходе этих визитов были подписаны совместные заявления по целому ряду ключевых международных проблем, в том числе по Вьетнамской войне и по Ближнему Востоку, а также важные соглашения в сфере военно-технического сотрудничества двух стран.

Наконец, в декабре 1970 года в Дели было подписано советско-индийское соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве в строительстве ряда крупных промышленных предприятий и других объектов, которые предусматривали выделение Дели большого денежного кредита и оказания помощи в сооружении десятков предприятий черной и цветной металлургии, горнодобывающей и нефтяной промышленности. Подлинными символами такого сотрудничества в эти годы стали знаменитые металлургические комбинаты в Бхилаи и Бокаро, заводы тяжелого электромашиностроения, горно-шахтного оборудования и тяжелого машиностроения в Хардваре, Дургапуре и Ранчи, нефтеперерабатывающие заводы в Кочине и Койяли, завод оптического стекла в Дургапуре и другие. Достаточно сказать, что в первой половине 1970-х годов на долю предприятий, построенных при поддержке СССР, приходилось 30 % выплавки стали, 60 % добычи нефти и 30 % ее переработки, 60 % производства электрооборудования и 20 % производства электроэнергии[944].

Между тем через пять лет, в ноябре 1971 года, вспыхнул очередной, третий по счету, индо-пакистанский вооруженный конфликт, который, как известно, закончился образованием на территории Восточного Пакистана нового государства Бангладеш. В этом конфликте Москва не просто встала на сторону Дели, но и очень активно поддержала своего союзника, в том числе поставками военной техники и вооружений. Более того, для демонстрации полной политической решимости поддержать Дели в этом конфликте Москва послала в Бенгальский залив 8-ю оперативную эскадру ВМФ под командованием контр-адмирала А. А. Трофимова. Вообще же, судя по дневнику генсека, многими вопросами военно-технического сотрудничества с Индией Л. И. Брежнев занимался лично и не раз беседовал на эту тему с руководством Министерства обороны, в том числе с маршалами А. А. Гречко, М. В. Захаровым и В. Г. Куликовым[945]. Об этом же речь шла и во время визита министра иностранных дел Индии Сардара Свараи Сингха, который еще 6–8 июня 1971 года приезжал для переговоров в Москву, где встречался с А. Н. Косыгиным и А. А. Громыко. А уже 9 августа 1971 года А. А. Громыко и С. С. Сингх подписали в Нью-Дели «Договор о мире, дружбе и сотрудничестве», идею которого еще в феврале 1969 года предлагал А. Н. Косыгин[946]. Помимо всего прочего, в двух статьях этого договора было зафиксировано, что обе стороны не будут участвовать в каких-либо военных союзах, направленных друг против друга и в случае, если одна из сторон станет объектом нападения или угрозы такого нападения, Москва и Дели должны срочно приступить к взаимным консультациям для устранения этой угрозы.

В конце января 1972 года Москва официально признала Бангладеш, а