бесполезный мусор. Как только его цель была достигнута, он их выбрасывал. Затем он родил сына – существо, похожее на него, созданное из света и всего, что он желал видеть в своем новом мире. Мальчик был следующим в очереди на престол, но у его отца были опасения.

– Опасения? – переспросил бессвязный голос Джилл.

– О да. Опасения, что он станет таким же, как те, кто был до него, таким же, как его отец. Постепенно эти опасения стали реальностью, и друзья превратились во врагов. Произошло восстание. Кровь божественных существ пролилась на звезды, которых вы сейчас даже не видите. Это была война Богов.

Глаза Кадена блестели, словно он был там и наслаждался хаосом.

– Что произошло дальше?

Каден вздохнул и откинулся назад, сложив перед собой руки.

– Что говорят ваши легенды о великом и могущественном Самкиэле… Он спас мир, не так ли? Все, кто ему противостоял, были заперты его кровью. Каждое царство, каждый мир был запечатан. – Он остановился и потянулся вниз. Раздался громкий стук, когда он швырнул Книгу Азраила на стол. Улыбка Кадена была наполнена яростью и триумфом, когда он взглянул в камеру. – По крайней мере, до этого момента.

Электричество шипело в тяжелом, душном воздухе. Я терял терпение. Он говорил о моем отце и моем мире так, словно знал их лично, но я не помнил ни его, ни его имени. Я повернулся к Логану и Винсенту.

– Сделайте все, чтобы его найти. Пусть все Небожители отсюда и до Руумана займутся поисками. Он не может спрятаться от нас – не когда это транслируется на каждом канале по всему миру. Как только найдете его, немедленно вызывайте меня.

Оба кивнули и исчезли из комнаты во вспышке синего света. Я снова повернулся к телевизору. На руках Кадена были надеты толстые черные перчатки. Он небрежно листал Книгу Азраила – так, словно это не был могущественный, древний артефакт, способный меня уничтожить.

Джилл схватилась за грудь, как будто могла что-то чувствовать.

– Это такая печальная история.

– Неужели? Мне нравится думать об этом как о возрождении. Новое начало, как сказали бы некоторые. Взгляните сюда. – Он указал пальцем на страницу, а Джилл и Энтони наклонились к нему. – Это ключ к открытию миров.

– Такое красивое оружие.

– Не могу не согласиться. Как только я его сделаю, этот мир будет истекать кровью. Могу поспорить, что тысячи, если не миллионы разозленных существ жаждут расплаты.

Голова Энтони наклонилась.

– А что будет с нами, смертными, если это произойдет?

Каден засмеялся и захлопнул Книгу, звук заставил меня поморщиться.

– Ну, вы умрете. – Он остановился и пожал плечами, словно только что не приговорил мир к смерти. – Или будете порабощены. Я пока не решил.

Джилл и Энтони рассмеялись так, словно это была самая смешная шутка, которую они когда-либо слышали. Закончив, Джилл произнесла:

– Это звучит прекрасно. Не могу дождаться!

Энтони прочистил искромсанное горло.

– Обычно Джефф проводит блиц горячих новостей, но, поскольку вы его расчленили, думаю, вам придется провести эфир за него. Итак, Каден, расскажите нам – какая самая горячая новость на сегодня?

– Конечно, любовь.

– Любовь?

Все взгляды обратились к камере, и я понял, что следующая часть посвящена Дианне. Я придвинулся к ней поближе.

– Почему бы и нет.

Джилл махнула рукой и сказала:

– Сцена ваша.

Ведущие застыли на своих местах, и я понял, что Тобиас медленно их отпускает. Они смотрели прямо перед собой, а их глаза стали стеклянно-белыми, как у мертвецов.

– Я знаю, что вы все считаете меня воплощением зла, но это не так. Мне нравится любовь – и никто не любит сильнее, чем Дианна.

На экране появилось изображение нас с Дианной, и я понял, что все это время он был к нам намного ближе, чем я думал. Как я мог этого не почувствовать? Мой взгляд метнулся к Дианне. Ее глаза были прикованы к экрану, все ее существо излучало чистую ярость. Я понял, что она ощущала его присутствие, – в те моменты ее охватывал странный озноб. Она чувствовала его, но не знала, что это значит.

Глаза Кадена вспыхнули красным, он встал и приблизился к камере. Он медленно снял перчатки, по одному пальцу зараз.

– Я дал ей все, что мог. Кто-то скажет, что это была всего лишь сделка.

Он потер челюсть окровавленной рукой. На экране появилось изображение Дианны.

– Всю свою силу она получила благодаря мне, но все же я встречал и более преданных собак. Она не может держать ноги вместе – хотя я на это не жалуюсь. Мне потребовалось всего лишь спасти ее сестренку, прежде чем она позволила мне ее трахнуть. Я уверен, она и тебе это позволила, Самкиэль.

Изображение сменилось фотографией Дианны, которая улыбалась мне на карнавале.

– Надеюсь, ты наслаждаешься ею, пока можешь, потому что однажды она отвернется и от тебя.

Я наблюдал, как он метнул взгляд на кого-то за кадром. Фотографии исчезли, и его поведение изменилось. Тело Дианны словно превратилось в камень. Я стоял рядом, мой взгляд метался между ней и экраном, а живот скрутило от волнения. Я понятия не имел, каковы его планы, но не мог отправиться на его поиски – не тогда, когда она во мне нуждалась.

– Дианна, как же так? Ты же знаешь, у меня глаза повсюду. Этот мир принадлежит мне, моя любовь, и я никогда не выпускал тебя из виду. Разве ты не почувствовала?

Мое сердце замерло, под ложечкой засосало. Я был прав: она его почувствовала. Как я мог не заметить, что он так близко? Ведь это было даже не один раз.

– Мне любопытно. Чего ты ждала от этих заведомо провальных отношений? Хотела повеселиться? Остановить меня? Спасти мир? А что потом? Думаешь, он любит тебя? Заботится о тебе? Спроси его, скольким он шептал эти слова. Сколько людей пало к его ногам, надеясь продолжить свой путь с ним об руку? Для него ты – никто, и так будет всегда. Ты чудовище, что бы он тебе ни говорил, что бы ты себе ни выдумывала. Думаешь, ты сможешь править вместе с ним, Дианна? Думаешь, они примут тебя после всего, что ты сделала? Он действительно бессмертен, Дианна. А мы – нет. Неужели ты ненавидишь себя до такой степени, что будешь готова быть его любовницей до конца жизни, в то время как он возьмет в жены настоящую королеву? Ему понадобится кто-то равный, та, кто будет править рядом с ним, родит ему детей и возглавит его идеальный мир.

Ноздри Кадена раздулись, кулаки сжались. Несмотря на его спокойный вид, в его душе кипел гнев. Его глаза горели красными угольками, но затем он взглянул за пределы камеры и словно вспомнил, что он не один. Пожав плечами, он оперся руками о стол.

– Давай сыграем в игру. Скажем, вы