Таким образом, самой ценной частью экспедиций, которые совершили Кэт-два, Белед и Рис, были отчеты. Без них экспедиции, можно сказать, не было. А отчет не может быть просто массивом данных, разбавленным парой снимков. Экспедиционники должны писать настоящее повествование. И чем больше в этом повествовании личных впечатлений, тем выше оно ценится такими, как Док и его старшие ученики.

Именно поэтому Кэт-два написала «рыбу» отчета заранее, еще до того, как ее планер коснулся широкой травянистой поляны пару недель назад. Дело за малым: подвести итоги и отредактировать. Но вот прошло полчаса, как она вывела документ на экран одра, а Кэт-два все еще тупо смотрела на текст, не в силах сосредоточиться.

– Белед! – позвала она наконец, стараясь при это не разбудить Риса.

– Работаешь над отчетом?

Он видел все через прозрачный экран одра, так что наверняка заметил, как она набирает текст. Но вопрос был задан с определенным подтекстом. Еще в начале полета Белед заметил на лице Кэт-два некую неуверенность. И неизвестно, как долго он наблюдал за ней, пряча глаза за одром.

– Тебе попадались селенцы? – спросила она.

Он поднял очки на лоб – больше в знак вежливости, чем по необходимости.

– Я спланировал маршрут так, чтобы не подходить к РКС.

РКС – разрешенная колония селенцев – термин из Договора, обозначающий территорию на поверхности Земли, где обосновались «выскочки» (те, кто нелегально, вопреки установленному графику переселился на планету), они же «селенцы». Так задним числом узаконивалось их пребывание там – с определенными ограничениями.

– Я видел их – издали, – но они меня нет.

– Еще бы, – ответила Кэт-два, пряча улыбку.

– Я ответил на твой вопрос? – спросил Белед, зная, что нет.

– Мне кажется, я видела одного за пределами РКС.

Белед был весь внимание.

– Обустраивал колонию или?..

– Нет, я бы сразу сказала, – отрезала Кэт. – Он – или она – держался в рамках.

«Держаться в рамках» означало заниматься, к примеру, охотой или собирательством – тем, что не шло вразрез с положениями Второго договора.

– Скорее всего, рыбачил. Однако до ближайшей РКС километров двести, не меньше.

– Неблизкий путь в поисках клева, – заметил Белед.

– И правда, – признала Кэт-два и почувствовала, что краснеет.

Как она сама не додумалась? Теперь, благодаря Беледу, это казалось очевидным.

– Разбираться не стала? – спросил он.

– Не было возможности. Я увидела его на обратном пути, когда была уже в планере.

– Знаешь, ты не обязана объяснять каждую мелочь в отчете, – подсказал Белед. – В подобных обстоятельствах вполне приемлема некоторая недосказанность. Другой экспедиционник будет только рад провести дополнительную проверку.

Кэт-два пришла в голову странная мысль.

– А что, если это мы проводили дополнительную проверку?

– Поясни?

– Тебе не кажется, что в этом регионе проводят чересчур много экспедиций?

Белед взвесил такую возможность.

– Может, и чересчур. С другой стороны, нельзя сказать, чтобы это было что-то из ряда вон выходящее.

– Тогда вопрос: вдруг кто-то до меня видел то же самое, и из-за этого туда стали отправлять всех подряд?

– В этом случае отдел поставил бы перед нами конкретную задачу и сообщил, что именно нужно искать.

Белед говорил так уверенно, и из его уст все звучало так логично, что Кэт-два оставалось только кивнуть и больше этот вопрос не затрагивать. Однако мысль все равно осталась: «А может, так и задумано?»

Во всяком случае, Белед подсказал ей, как можно завершить отчет: достаточно просто впечатать туда упоминание о встреченном селенце, без каких-либо объяснений – а дальше пусть разбирается тот, кто будет это читать. В таком ключе она и продолжила работу, оформляя мимолетные воспоминания, мелькавшие перед мысленным взором, во что-то удобочитаемое и отделяя сиюминутные объективные наблюдения от домыслов и предположений, наложившихся позднее. Это было самое трудное, поскольку предположения были неотъемлемой частью работы экспедиционника.

Прошло еще немного времени, и на наручных часах у Риса зазвонил будильник. В полусне он проплыл до туалета, затем обратно. Кэт-два поймала на себе характерный взгляд экстраверта, как бы говорящий: бросай все и давай поболтаем. Перекинувшись парой слов с Беледом, он занялся собственным отчетом, и в кабине какое-то время было тихо. Потом мужчины достали пайки и устроили обеденный перерыв, за которым беседовали о том о сем.

Немного изменившийся тон их голосов вырвал Кэт из рабочего транса. Говорили явно о чем-то важном, впрочем, без срочности и тревоги. Взглянув на дисплей, она поняла в чем дело: их эмка приближалась к кольцу и готовилась проскочить в двадцатикилометровый просвет между орбиталищами. Маневр не особо сложный, но все равно требовал контроля. Неудивительно, что голоса ее попутчиков напряглись.

В оправе одра был переключатель, который делал линзы непрозрачными. Как повязка на глаза. Кабина исчезла, теперь было видно только то, что проецировал одр. Кэт-два запустила приложение, с помощью которого можно было смотреть на эмку, как будто из космоса. Можно еще подняться в стеклянный пузырь в верхней части кабины, но не стоит. Мало того, что наблюдатель будет подвержен космической радиации, так еще оттуда очень трудно что-либо разглядеть из-за контрастного освещения. А вот одр играючи подбирал динамическое освещение таким образом, что яркие объекты казались не такими яркими, а тусклые становились более отчетливыми – все благодаря мягкой подсветке, которой в действительности не было. Смотреть на мир через такие очки было настолько удобно, что во многих скафандрах прозрачное забрало отсутствовало: его заменял непрозрачный колпак, который не пропускал радиацию, с одром на внутренней стороне.

В таком улучшенном формате Кэт-два и «смотрела» на происходящее вокруг и на быстро приближающееся к ним обитаемое кольцо. Ощущение такое, будто ты внутри карусели и смотришь, как мимо тебя летят лошадки – только вместо лошадок орбиталища (самые крупные достигали тридцати километров в диаметре) и несутся они на скорости три тысячи метров в секунду.

Им нужно было проскочить между двумя орбиталищами и не врезаться. По меркам орбитальной механики, ничего героического, но со стороны подобные маневры всегда казались чем-то опасным и невероятным, и за ними было интересно наблюдать. Кэт-два смотрела прямо перед собой; орбиталища проносились одно за другим, как зубья бензопилы. Просто не верилось, что эмка способна попасть точно в зазор между ними.

– Запускаю отсчет до кнут-базы. Три, – сообщил компьютерный голос, и Кэт-два непроизвольно проверила ремни, удерживавшие ее в кресле.

Навстречу им тянулся огромный кнут. Он напоминал невероятно длинный товарный поезд из донулевых, но состоял не из вагонов, а из цеплетов.