Там, где нет мостов, в Китае очень много лодочных переправ. На Жемчужной реке для этого есть лодки ван-шуй-ду, размерами значительно больше сампанов. Как и все китайские лодки, они приводятся в движение кормовым веслом, укрепленным на оси на корме. Каждой из кантонских перевозочных лодок разрешается брать на борт до шести пассажиров. Плата за проезд для одного человека – два медяка. За багаж платят по одному медяку за узел или корзину. Бесплатный проезд разрешен только нищим, но владельцу лодки можно не брать на борт больше одного такого пассажира в лохмотьях за раз. Ему не разрешают сидеть под рогожным навесом лодки, а отправляют на нос. Снисходительность перевозчиков к нищим буддисты считают большой добродетелью. Поскольку несколько тысяч жителей Кантона пересекают реку ежедневно, при отсутствии мостов лодки для переправы постоянно заняты. Однако не вся плата за проезд идет непосредственно владельцам: половину получают хозяева пристаней, где пассажиры садятся на лодки. На пристанях количество пассажиров фиксируют специальные клерки. На многих притоках Чжуцзяна и других рек, чаще в сельскохозяйственных районах, перевозочные лодки бывают очень длинными. На каждой есть гладкая верхняя палуба, чтобы было удобнее перевозить лошадей и крупный рогатый скот. Самые большие перевозочные лодкия видел в Гунсу – это рыночный город, отстоящий от Кантона на двенадцать миль. На Янцзы и на озере Поян из-за сильного течения такие судна приходится снабжать парусами. Каждое из них может перевозить от десяти до четырнадцати пассажиров.

Самые большие из лодок, которые приводятся в движение короткими веслами, – это лун-чуань, или драконьи лодки, которые я уже описывал. Когда заканчивается праздник, для которого они требуются, в мелких местах их погружают на дно рек и заливов, чтобы не разрушались слишком быстро. Другие лодки этого класса носят название чан-лун, или длинные драконьи лодки. Они в большом употреблении у пиратов, которыми кишат реки, заливы и моря Китая. Когда я возвращался однажды со своим соотечественником глухой ночью из Ху-анпу в Кантон, такая лодка погналась за шлюпкой, в которой мы сидели. Когда она нас догнала, китайские лодочники в нашей шлюпке (шесть человек) страшно перепугались и попытались выпрыгнуть за борт. Когда мы не дали им сделать это, они закричали пиратам, чтобы те не приближались, потому что английские джентльмены, сидящие в шлюпке, вооружены до зубов и будут стрелять не колеблясь. Мы были безоружны, но заявлению перепуганных лодочников пираты поверили безоговорочно: вероятно, они знали, как опасно нападать на иностранцев, решили, что лучше перестраховаться, и удалились.

Среди самых своеобразных лодок, которые я когда-либо встречал в китайских водах, следует упомянуть длинные и узкие, напоминающие змей суда, ходящие по рекам, заливам и каналам восточных и центральных провинций. Нередко их используют в качестве почтовых, в таких случаях им приходится плыть и днем и ночью. Их скорость очень велика, и иногда они покрывают расстояние в семьдесят миль между восходом и закатом. Суденышко приводит в движение один человек, который в летние месяцы сидит полураздетым на кормовом люке и гребет коротким и широким веслом с помощью ног. Ручку другого весла, которым рулит, он держит под мышкой. В каждой из этих лодок есть место для одного пассажира, но несчастному путешественнику, пока лодка в пути, приходится все время лежать.

На Жемчужной реке можно также встретить лодки, напоминающие чан-лун, которые называются ча-хэ-тин. На них плавают речные полицейские, которые ночью должны патрулировать. Эти ночные стражи объявляют о своем приближении, дуя в раковины, резкие звуки которых можно услышать в любое время ночи.

Существует также множество маленьких лодок, или плоскодонных яликов, которые приводятся в движение парой весел. Вообще такие лодки называют саньбань, или три доски, потому что их действительно делают из двух-трех досок. Саньбани очень узкие, у них нет киля, и они могут зачерпнуть бортами совсем мало воды. С предрассветного времени до глубокой ночи такие лодки ходят по Жемчужной реке, продавая разные предметы первой необходимости. На чжоу-тин, или лодке с горячей кашей, есть маленький камбуз, где хозяин может варить кашу. Сидя на корме, он правит путь с помощью коротких весел через поток кораблей и лодок, теснящихся на Жемчужной реке, с криком: «Май-Чжоу!» – «Продается каша!» Среди других лодок, относящихся к этой разновидности, можно упомянуть юй-тин – рыбные лодки; цай-тин – овощные лодки; чжу-жоу-тин – лодки со свининой; ню-жоу-тин – с говядиной; доу-фу-тин – с соевым сыром; цзю-тин – с печеньем; ся-тин, или креветочные лодки; на-цай-тин – лодки с зеленым горошком; шуй-го-тин – фруктовые лодки; чжэ-тин – лодки с сахарным тростником; ю-тин – масляные лодки; ми-тин – рисовые; хуа-тин – лодки с цветами; чжи-тин – с хворостом; гун-и-тин – с фарфоровой посудой; ти-тоу-тин – лодки цирюльников. Эти суденышки слишком малы, чтобы лоточник со своей семьей мог жить на них. Многие из таких торговцев живут на судах большего размера, которые я описал выше. Самые маленькие лодки такого типа – это ти-тоу-тин, или лодки цирюльников. Это маленькие открытые ялики, где на корме сидит парикмахер, на веслах идущий среди многочисленных речных судов, позванивая в колокольчик. Китайские речные парикмахеры практически никогда не бреют голову тем, кто живет на берегу.

На Жемчужной реке я замечал также большие плавучие рисовые склады. В то время много таких амбаров стояло на якоре у западной оконечности Шамяня, напоминая плавучий город. Они были устроены на огромных баржах и имели два этажа, что придавало им вид жилых домов. В этом плавучем городе ежедневно открывался рисовый рынок, где проводились большие закупки. Когда с Жемчужной реки была снята блокада в конце последней войны Англии с Китаем, я видел, как эти лодки возвращались из залива Хуади, и укрывались на пристани, где они стояли до начала военных действий. Когда флотилия этих судов плыла по реке, можно было наблюдать замечательное зрелище – движущийся город. В 1865 году большая часть этих плавучих амбаров сгорела. Из «Истории Китая» Нехоффа мы узнаем, что на больших китайских реках нередко можно видеть плавучие города. Он описывает один из них: «И на Желтой реке, по которой непрерывно проплывают всевозможные большие и малые суда, мы видели несколько плавучих островов, так искусно придуманных, что лучший европейский художник вряд ли смог бы изобразить нечто подобное. Они целиком сделаны из тростника, который португальцы называют бамбуком, стебли которого так тесно переплетены друг с другом, что не пропускают влаги. На этом тростнике китайцы строят хижины и домики из досок, других материалов и живут там вместе с женами и детьми, будто на твердой земле. Некоторые плавучие острова достаточно велики, чтобы вмещать по меньшей мере двести семей; те, кто здесь живет, по большей части зарабатывают торговлей самыми разными предметами потребления, которые они перевозят по реке с одного места на другое, то стремительно проплывая по течению, то снова с трудом волоча свои острова на канатах против течения. Когда они хотят сделать остановку, то укрепляют свои плавучие города на месте при помощи шестов, воткнутых в землю. Они держат и кормят на борту всяческих домашних животных, и особенно свиней».

Театр, крытый циновками