– Лучше поздно, чем никогда, – снисходительно согласился Шурф. – Ладно уж, слушай. Начнем, пожалуй, с крэйев, поскольку именно они являются настоящими хозяевами земли, по которой мы с тобой едем. Их очень много, и порой они отличаются друг от друга куда больше, чем можно себе представить. Из всех крэйев наиболее близки к людям драххи – на древнем языке Хонхоны это слово означает «угрюмые люди». Внешне драххи ничем не отличаются от людей. Впрочем, есть одна странность – не бывает драххов с заурядной внешностью. Они или очень красивые люди, или редкостные уроды. Иметь дело с драххами легче легкого: их внешность всегда точно соответствует характеру. Добродушные драххи красивы, злые – уродливы, все очень просто. А у неуравновешенных, вроде тебя, внешность то и дело меняется в зависимости от настроения.

– Меняется? – недоверчиво переспросил я. – Никогда не видел ничего подобного.

– Может, и не видел. В столице очень мало чистых крэйев. В основном там живут их потомки от браков с людьми, – согласился Шурф. – Впрочем, черты лица неуравновешенного драхха остаются неизменными, просто неуловимым образом изменяется общее впечатление от его внешности. Добавлю, что, как и все крэйи, драххи понимают язык зверей, птиц, рыб, деревьев и грибов.

– И грибов? – ошалел я.

– И грибов, разумеется. А чем грибы хуже прочих?

– Наверное, эти драххи – крутые колдуны, – уважительно сказал я. – Понимать язык деревьев и даже грибов – надо же!

– Ты прав и в то же время ошибаешься, – задумчиво сказал Шурф. – Магия драххов базируется на их близости к природе. Поэтому из них получаются отличные знахари, травники, а иногда – самые настоящие лесные колдуны. Но Очевидной магии драххи почти не обучаются, даже если живут вблизи от Сердца Мира. А их потомки от браков с людьми обучаются Очевидной магии куда медленнее, чем прочие. Взять хотя бы мою жену. Ее отец – чистый драхх, а мать – из людей. В начале нашей совместной жизни я часто водил Хельну в подвал сэра Джуффина, где можно заниматься Очевидной магией без каких-либо последствий для равновесия Мира, и честно пытался научить ее хоть чему-то из того, что сам умею. Все напрасно: какая-нибудь двадцатая ступень Черной магии – ее потолок, как и для всех остальных потомков драххов.

– В наше время оно и спокойнее, – усмехнулся я. – В Холоми не загремишь, а в повара – пожалуйста.

– Да, это правда, – подтвердил он. – Кстати, многие знаменитые столичные повара, из тех, что получают за свой труд несколько тысяч корон в год и больше, являются потомками женщин, которые любили смотреть в зеленые глаза бродяг драххов.

– Ишь, как ты загнул, – уважительно отметил я. – Можешь ведь, когда хочешь!

– Просто цитирую поэму Тимори Кауни, знаменитого поэта эпохи Древней династии, – пожал плечами Шурф. – Было бы странно иметь одну из лучших библиотек в Ехо и не пользоваться ею, правда?

– Пожалуй. Что ж, поехали дальше. Если честно, меня очень волнуют вурдалаки. Этот пункт в моей голове как-то не укладывается.

– Только потому, что ты не знаешь о существовании скархлов, то есть оборотней.

– Немного знаю, – нерешительно возразил я. – Я же тебе рассказывал о том смешном парне, который помогал нам с Мелифаро чинить амобилер. Но я никогда не слышал слова «скархл». Оборотень себе и оборотень… Меня тогда очень удивило, что оборотни – это звери, которые иногда превращаются в людей.

– Почему тебя это удивило?

– Просто там, где я родился, считается, что все происходит наоборот, – объяснил я. – Миф, конечно, зато общеизвестный.

– Да? Ну, все может быть. Мало ли как устроен этот странный Мир, – с некоторым сомнением согласился Лонли-Локли. – А что касается скархлов, они могут принадлежать почти к любой разновидности зверей, птиц, рыб или грибов.

– Опять грибы?!

– Дались тебе эти грибы. Ну чем они хуже прочих живых существ? – устало спросил Шурф.

– Ничем не хуже, – согласился я. – Просто смешно – грибы-оборотни.

– Между прочим, у Его Величества Гурига I была личная гвардия, состоящая исключительно из оборотней-грибов, – кажется, Шурф решил добить меня окончательно. Немного подумав, он добавил: – Если верить историческим документом того времени, это были самые свирепые воины за всю историю Соединенного Королевства.

– Могу себе представить, – вздохнул я. – Что ж, рассказывай дальше.

– Некоторые скархлы могут оставаться людьми подолгу, практически всю жизнь, лишь изредка принимая свой первоначальный облик. Скархлам это нравится. Им по душе человеческая форма, и они очень любят находиться среди людей. Собственно говоря, вурдалаки – именно тот случай.

– Но почему именно вурдалаки? – Я никак не мог угомониться.

– Так их называют люди, – пожал плечами Шурф. – Не всех оборотней, конечно, а только тех, которые произошли от больших, мохнатых хищных собак, вроде твоего Друппи. Вышло так, что у них – особенный талант принимать человеческий облик, и правление династии Клакков – веское тому подтверждение. А некоторые скархлы превращаются в людей ненадолго, и люди из них получаются наивные и беспомощные, как дети. Думаю, одного из таких ты и встретил в Ландаландском лесу. Вообще, забавно, что ты так удивляешься столь обычным, в сущности, вещам. Скархлы всегда очень охотно вступали в браки с людьми, для них это было, можно сказать, делом чести, поэтому чуть ли не половина нынешнего населения Соединенного Королевства – их потомки. Да зачем далеко ходить – сэр Джуффин Халли…

– Наш шеф – вурдалак? – ахнул я. – Ну да, с другой стороны, кто, если не он.

– Нет, не вурдалак, – педантично поправил меня Шурф. – Среди предков сэра Джуффина, несомненно, были скархлы, но не собаки, а лисицы. Он ведь из Кеттари, а большинство жителей графства Шимара – потомки этих самых людей-лисиц, испокон века живших в тамошних горах. Что ты хочешь, если сами принцы Шимаро – почти чистые скархлы, человеческой крови в них вообще нет, разве что чуть-чуть эльфийской.

– Так, – вздохнул я. – Докладываю с орбиты: шестьдесят секунд, полет нормальный. Сэр Джуффин Халли – действительно старый лис, и никакая это не шутка.

– Ну, положим, лис-то он лис, но хорошо, если наполовину. А что ты говорил сначала? – нахмурился Шурф. – С какой такой «орбиты»? Почему «полет»? Мы же едем.

– Мы-то едем, – усмехнулся я. – И моя крыша – тоже. Не обращай внимания, дружище. Просто слишком много свежих впечатлений. И как могло быть, что я до сих пор ничего не знал? Что, это тайна?

– Наоборот. Что касается тайн, их ты уже давно знаешь гораздо больше, чем я сам. А все, что я тебе рассказываю, – вещи настолько общеизвестные, что о них попросту никто никогда не говорят – чего тут обсуждать? Ты же никогда не приходил ко мне с расспросами: почему у одних людей волосы рыжие, у других – темные, а у некоторых и вовсе нет никаких волос?

– Да, пожалуй, – кивнул я. – Ладно, а какие еще бывают эти…

– Скархлы?