– Ничего себе! – в очередной раз удивился я. – А чем же они отличаются от людей?

– Можно сказать, почти ничем. Кроме того, что каждый кархавн каким-то непостижимым образом связан со своим деревом. Это не значит, что все они живут в лесу. Постоянный контакт с деревом для кархавна не является насущной необходимостью, поэтому он может поселиться где угодно и путешествовать сколько душа пожелает. Хотя говорят, что от свиданий со своим деревом кархавны получают ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Хорошо, наверное, быть кархавном, – мечтательно протянул я.

– Ну, как сказать. – Лонли-Локли с сомнением покачал головой. – Если дерево погибнет, связанный с ним кархавн умрет. И наоборот – если убить кархавна, засохнет его дерево.

– Это уже хуже, – нахмурился я. – Слишком опасно! Если бы я был кархавном, я бы, наверное, поселился под своим деревом. Сидел бы там в полном боевом вооружении и отбивался от лесорубов до последней капли смолы.

– Вряд ли. Если бы ты действительно был кархавном, ты бы не бледнел при мысли о смерти, – заметил Шурф. – Кархавны со смертью на короткой ноге: они рождаются мертвыми.

– Все? – тупо переспросил я.

Моя голова определенно начинала перегреваться. Знакомый, обжитой Мир, в котором я так уютно устроился, в очередной раз рушился у меня на глазах. Ему на смену приходило совсем иное пространство: загадочное, притягательное, но уж никак не уютное – по крайней мере, пока.

Как я еще при этом управлял амобилером – вот что удивительно.

– Да, абсолютно все кархавны – мертворожденные, – кивнул Шурф. – Странно, правда? Родители относят бездыханного младенца куда-нибудь, где растут деревья, и оставляют его там на несколько часов. А когда они возвращаются, ребенок уже жив.

– Страсти какие! – Я выдавил кислую улыбку.

– Да, пожалуй. А есть еще хребелы – так называемые «чистые духи». Это самые загадочные из крэйев. Я прочитал множество книг, в которых рассказывается о хребелах, но до сих пор их таинственная суть кажется мне величайшей загадкой. Скажу тебе больше, я даже не понимаю, почему их тоже считают крэйями. Возможно, лишь потому, что они – исконные обитатели Хонхоны? Все крэйи человекообразны – если не постоянно, то по крайней мере время от времени. А хребелы никогда не принимают человеческий облик, хотя охотно пользуются человеческой речью. Такие существа встречаются среди растений, птиц, животных, камней…

– Говорящие камни? – изумился я.

– Да, и такое бывает. Понимаю, поначалу в это трудно поверить – до тех пор, пока какой-нибудь камень не заговорит с тобой на древнем языке Хонхоны.

– Тогда мне, пожалуй, придется сбегать за переводчиком, – усмехнулся я. – Я же не знаю ни слова на этом вашем древнем языке. А кстати, мы сможем прийти к взаимопониманию? Я имею в виду, логика у них та же, что и у нас? Или тут даже переводчик не поможет?

– Нет, почему же. Все хребелы обладают той разновидностью разума, какая в той или иной степени присуща всем человекоподобным расам. Понимаешь же ты буривухов.

– А буривухи – хребелы?

– Разумеется. А кем еще могут быть говорящие птицы?

– Да кем угодно, – устало вздохнул я. – Скажи-ка лучше, говорящие камни – они действительно существуют? Их можно где-нибудь встретить? Или о них только в книгах написано?

– Зачем далеко ходить? Все камни, из которых Халла Махун Мохнатый построил Холоми, – хребелы. Я читал, что во время постройки Холоми Халла Махун не поленился лично осведомиться у каждого камня, в каком месте ему хотелось бы лежать. А в некоторых текстах встречаются многозначительные намеки, из которых можно сделать вывод, что замок Холоми в свое время невзлюбил молодого Короля Мёнина, поскольку у них вышел какой-то спор о смысле жизни и Мёнин, по молодости лет, не сумел проявить должного уважения к собеседникам.

– Поссориться со стенами собственного замка – вот это, я понимаю, неуживчивый характер! – невольно рассмеялся я. – Слушай, а почему они не сказали мне ни слова, эти камешки? Я же несколько раз приезжал в Холоми по разным делам. А однажды даже провел несколько дней в одной из камер.

– Камни Холоми – очень старые хребелы, – пожал плечами Шурф. – С возрастом они стали молчаливыми. А может быть, у камней иное чувство времени. Возможно, они полагают, что их спор с Королем Мёнином случился совсем недавно, и до сих пор обижаются на него. Или вообще на весь род человеческий.

– А также крэйский и кейифайский, – вздохнул я.

– Ну да, именно это я и имел в виду, – подтвердил он. – Знаешь, в последние столетия в Соединенном Королевстве, да и во всем Мире, сложилась традиция употреблять слово «люди» по отношению ко всем, кто выглядит как человек. Все расы и народы так перемешались – было бы довольно затруднительно говорить о ком-то: «этот полукейифай с четвертью человеческой и четвертью крэйской крови», когда можно просто сказать «человек», не расспрашивая незнакомца обо всех его предках до сто тридцать второго колена. Ну, иногда бывает – с первого взгляда видно, что перед тобой стоит чистый эльф или крэйи, чьи предки вступали в браки только со своими, – в таких случаях слово «человек» употреблять не обязательно, хотя тоже можно. На такие вещи никто не обижается. Скорее уж наоборот. Неудивительно, если учесть печальную участь и скандальную известность эльфов Шимурэдского леса. Можно понять, почему у нас, в Соединенном Королевстве, многие потомки кейифайев прилагают усилия, чтобы выдать себя за людей.

– Особенно при поступлении на службу, – ядовито поддакнул я. – Чтобы наниматель не испугался, что они будут пить вино, буянить на рабочем месте и похотливо сопеть при виде любого движущегося объекта.

– Ну да, разумеется, – совершенно серьезно подтвердил Шурф. – Репутация – это, знаешь ли, очень большая проблема.

– Что ж, спасибо, что просветил, – улыбнулся я. – Если мне когда-нибудь придется искать себе новую службу, с порога заявлю будущему работодателю, что я – не эльф. А если завтра какой-нибудь кирпич пожелает мне хорошего утра, я буду знать, что это не галлюцинация, а всего лишь хребел. Очень полезная информация.

– Кирпич, изготовленный человеческими руками, не может быть хребелом, – педантично поправил меня Шурф. – Только камень, созданный природой. А если с тобой заговорит кирпич, это, скорее всего, будет означать, что твой дом заколдован.

– Ясно, – кивнул я. – Ну что, поехали дальше? Какие еще бывают крэйи?

– Я перечислил всех, о ком мне известно.

– Оно и к лучшему, – тяжко вздохнул я. – Мне вполне хватило.

Потом мой легкомысленный нрав взял вверх, и я рассмеялся:

– Это надо же! Ты – эльф. Сэр Джуффин Халли – оборотень. Моя девушка – невидимка. А сэр Мелифаро – вообще не пойми что: помесь великанов с гномами! Грешные Магистры, а я-то, болван, был уверен, что живу среди людей.

– Ты напрасно поднимаешь из-за этого такой шум. Люди, крэйи, кейифайи – это всего лишь слова. К тому же среди предков наших коллег было немало людей.