Он натянул поводья сильней, чем следовало, и развернул лошадь головой к коновязи. Перекинул ногу и с показной небрежностью наездника-скаранака выскользнул из седла без помощи рук. Подошвы его сапог ударились о землю и подняли небольшие клубы пыли; он постарался не хмыкнуть, выдавая боль в коленях, вызванную этим трюком. Несколько девушек демонстративно охнули, но подлинного восхищения не выразили. Дрочилы-кочевники с их трюками. Марнак догадывался, что шлюхи видели эту хрень по девять раз до завтрака почти каждый день.

Он старался для своих людей.

– Ладно, парни. Вылезаем из седла – и обратно в седло, ага?

Тотчас же раздался одобрительный рев. Один из его спутников вскрикнул и вскочил на перила, застыл там на полусогнутых, вывернутых ногах, а потом начал скакать взад и вперед, широко раскинув руки. Девушки на крыльце, зевая, поднялись со своих постов. Скаранак, ухмыляясь, спрыгнул прямо в их объятия.

– Открывайте, девочки, мы идем! – прокричал мужчина рядом с Марнаком. – Вот и мне достанется имперская киска!

«Ну да, это ты так думаешь», – кисло подумал Железный Лоб.

На самом деле в «Оперенном гнездышке» были ихельтетские шлюхи – немного, и стоили они куда дороже, чем большинство маджакских кочевников были готовы или могли себе позволить заплатить. Большинство клиентов «Гнездышка» вполне довольствовались загримированными местными девушками. Они все равно не понимали разницы.

Марнак понимал.

Он лениво раскинулся на постели с шелковыми занавесками в комнате на верхнем этаже, пытаясь отделить свою ностальгию от похоти. Внизу его снабдили вином; пока тянулось ожидание – он все еще не допил свой огромный кубок, – и поскольку Железный Лоб почти не ел с самого завтрака, у него кружилась голова. Он с преувеличенной осторожностью поставил кубок на табурет рядом с кроватью. Немного ослабил ремень и почувствовал, как рот расползается во влажной улыбке.

– Что тебя задерживает, девочка? – позвал он по-тетаннски. – Ты ведь не стесняешься, правда?

– На самом деле, нет.

В дверном проеме возникла высокая темная фигура с туго заплетенной гривой волос, которая делала ее еще выше. Незнакомка была одета почти так же, как сам Марнак: сапоги и кожаные бриджи, куртка и портупея с оружием. Голос был глубокий и бархатистый, в нем слышались и придворная утонченность, и командный скрежет. Железный Лоб вскочил с кровати как ошпаренный кот.

– Что за хрень, ты кто? Что…

Он осекся, когда женщина вышла на свет. Лицо у нее было черное как уголь, а в глазах презрительным вихрем кружились отблески свечей, придавая им сходство с глубокими колодцами, в которых отражается Лента. Ее ножи были вложены в ножны странным образом, вверх тормашками, но рукояти…

– Я… тебя знаю, – прошептал Марнак.

Она сделала еще шаг в комнату, положила руки на пояс.

– Скорее всего, да. Подобных мне всегда было немного.

– Ты, э-э… – Во рту у него пересохло от вина. – Дочь Флараднама, не так ли? Я видел тебя на поминальном собрании в Ихельтете. Я, э-э, был в войске твоего отца. В северном экспедиционном корпусе. Я видел, как он погиб.

– А потом ты был в Виселичном Проломе. – Она кивнула. – Там и получил длинный шрам над глазом. Трижды за столько же лет награжден белым шелком, повышен до строевого командира в пятьдесят четвертом, после войны мог получить еще одно значительное повышение, но вместо этого ушел в отставку и вернулся сюда. Был верным лейтенантом законного главы клана скаранаков, пока тот не исчез в шестьдесят первом году; сегодня прекрасно ладишь с его не очень законным преемником. Видишь ли, Марнак Железный Лоб, я знаю про тебя все. Единственное, чего я не знаю, так это приложил ли ты руку к тому, чтобы вышвырнуть Драконью Погибель.

– Иди на хуй. – Слова выскочили из самого нутра, без паузы на раздумья.

Ее черное лицо рассекла тонкая белая улыбка.

– Я приму это как «нет».

Он подавил желание пересечь пространство между ними и одним ударом наотмашь повалить ее на пол. Остался там, где был. Отчасти благодаря выучке наемнических времен, которая с годами заржавела, но еще действовала. «Владей эмоциями, солдат; используй их, не позволяй им использовать тебя».

Но еще – он не собирался себя обманывать – причиной были ее странно пустые глаза, в которых кружились отблески свечей, и то, как она стояла. Марнак вспомнил, как Флараднам сражался в Пустошах, вспомнил холодную методичную силу и ярость, которые двигали военачальником, – и ему показалось, что он видит отголоски всего этого в стоящей напротив женщине.

– Чего тебе надо, кириатка? – прорычал Железный Лоб.

– Так-то лучше, – сказала она.

Они сидели по разные стороны кровати, подтянув одну ногу так, чтобы можно было смотреть друг на друга. Тяжелые сапоги и пряжки вдавливались в яркие шелковые простыни, оставляя следы песка и грязи. Не совсем та близость, которую, должно быть, предвкушал скаранакский ветеран, когда пришел сюда, и напряжение на его лице говорило о том, что он все еще свыкался с этой мыслью. Ни один из них не отложил в сторону ножи, и во время разговора их руки сковывала красноречивая неподвижность. Если в комнате и витало доверие, то зыбкое и неспокойное, как дым.

– Мертв? – мрачно переспросил Марнак.

Арчет кивнула.

– Убил дракона в Пустошах. Спас мне жизнь. Вот почему я здесь. Я должна выплатить почетный кровавый долг.

Она наблюдала за проявлениями эмоций, понимая, что вряд ли увидит что-то особенное. Для народа, прославившегося как боевые берсеркеры, маджаки казались на удивление бесстрастными, когда сталкивались с потерей. Если Марнак и собирался оплакивать Драконью Погибель, то не здесь.

Скаранак хмыкнул.

– О лучшей смерти и мечтать нельзя.

«Ты не видел, что от него осталось», – хотела сказать она, но промолчала. И вообще, может быть, он прав. Марнак наверняка знал про образ мыслей Драконьей Погибели больше, чем довелось узнать ей.

– Он направлялся сюда, Железный Лоб, – сказала она. – Собирался убить шамана Полтара и брата-узурпатора Эршала так же, как расправился с остальными, когда они вместе с наемниками атаковали его у могилы отца.

Лицо у Марнака было все равно что каменное.

– Это правда?

«Ну, почти».

О том, что месть шаману и брату была второстепенной задачей в их путешествии домой, Железному Лбу не следовало знать.

«Давай не будем усложнять, Арчиди. Что может быть проще, чем кровь?»

Она улыбнулась седобородому маджаку по другую сторону кровати.

– Именно так. И теперь мне предстоит отомстить за Драконью Погибель. Поэтому я нуждаюсь в твоей помощи.

Посреди шелков воцарилось долгое молчание, на протяжении которого Марнак задумчиво смотрел на нее. Сквозь шторы на окне с улицы долетали стук копыт и звяканье уздечек. На лестнице послышались шаги. Этажом ниже кто-то неудержимо расхохотался – в отличие от них, там явно веселились.