Рассматривается возможность превращения Чеджудо в международную зону свободной торговли, центр туризма и финансов всей Северо-Восточной Азии, если американцы не испортят планы строительством на побережье военно-морской базы…

Ну это сейчас. На самом деле все не так благополучно.

Два дня дружной работы с корейцами и вечером перед приездом Горбачева — и практически все готово. Планы охраны согласованы, взаимодействие организовано, трассы проезда изучены, оперативно-технические осмотры мест пребывания проведены.

Прибывают генералы Титков и Алейников.

Корейские коллеги не забыли радушного приема в декабре 1990 года в Москве в «Пекине» и решили, видимо, не ударить в грязь лицом, пригласив нас в один из уютных местных корейских ресторанов.

Полумрак, прохлада, тихая музыка, теплое саке, на коленях сидят профессиональные развлекательницы — кисэн, корейские гейши…Атмосфера встречи такая, будто знаем друг друга уже много лет и между нами нет идеологической пропасти.

Это, кстати, одна из особенностей взаимоотношений между сотрудниками правительственной охраны. Обеспечивая безопасность визитов на высшем уровне, двусторонних встреч, поездок лидеров по городам и весям, мы решаем единую задачу. Сохранить жизнь, здоровье и лицо, в прямом и переносном смысле, первых лиц государства. И всегда полностью зависим от профессионализма друг друга, а главное, принимающей стороны…

Но все хорошее быстро кончается.

К сожалению, а может быть и к радости, я вынужден был уйти пораньше, а моим коллегам-генералам пришлось до конца испытать на себе все прелести южнокорейского гостеприимства.

Новая вводная

В хорошем настроении, насвистывая какую-то мелодию, поднимаюсь по запасной лестнице на свой этаж. Заодно изучу пути возможного отхода, эвакуации.

Неожиданно обнаруживаю у дверей своего № 502 прибывшего из Сеула не очень одетого посла Советского Союза, кажется по фамилии — Соколов.

Олег Михайлович, в тапочках на босу ногу и в халате на голое тело. У него в руках потухшая трубка в виде головы Мефистофеля. Со страшными глазами, запинаясь и задыхаясь, он сообщает мне, что обстановка «существенно» изменилась — намечается уже не короткая рабочая встреча двух президентов, а полномасштабный однодневный визит на остров первого лица Советского государства со всеми вытекающими из этого последствиями и, естественно, массой сопровождающих его лиц.

Списков пока еще нет, но надо учесть, что на самолете вместе с Горбачевым в районе 8–9 часов утра к нам прибывают не только участвующие в переговорах министры СССР А.А. Бессмертных (министр иностранных дел) и его зам. И.А. Рогачев, К.Ф. Катушев (министр внешнеэкономических связей), Н.Н. Губенко (министр культуры), но и около 90 «ну очень уважаемых лиц»: председатель ТВ кампании Л.П. Кравченко, представитель президента по науке А.И. Вольский, спикер президента, как написано в программе визита, В.Н. Игнатенко, несколько депутатов Верховного Совета СССР и др.

Кстати, среди прибывающих, если я не ошибаюсь, был даже высокопоставленный священник РПЦ, кажется митрополит — отец Питирим.

Ну и это еще не все. Вносятся дополнения в отработанную программу «первой леди». Раиса Максимовна требует организовать ей посещение дендрария (ботанического сада) и непременно встречу с местными «женщинами моря — хэнё».

Ботанический сад Ёмичжи

Выясняю, что этот самый большой и лучший ботанический сад в Азии занимает площадь более 112 тыс. кв. м. Он представляет собой уникальное собрание растений субтропического и тропического поясов. Там имеется около 2000 видов редких растений и 1700 видов цветов и деревьев. Состоит из отдельных садов, выдержанных в национальных стилях: корейском, итальянском, французском, японском.

Сад Емичжи существует чуть больше года. В центре сада находится крытая оранжерея со смотровой площадкой наверху, с которой открывается прекрасный вид на потухший вулкан Халласан и на прибрежную часть острова.

Гордостью сада являлась богатейшая коллекция цветов. Залы орхидей или цветущих кактусов не оставляют равнодушным никого. Действительно есть на что посмотреть. Вкус «первой леди» или ее советникам, как всегда, не изменил.

Хэнё

Хэнё — также достопримечательность острова.

В отличие от других районов Кореи, где конфуцианство имеет большое влияние и женщины всегда играли подчиненную роль в обществе, на Чеджудо веками сохранялся матриархальный уклад. Женщина руководит хозяйством и добывает средства к существованию. Она кормит всю семью и обо всем заботится. Никогда не приходит в отчаяние, всегда готова к неожиданностям, проявляет волю в борьбе с испытаниями. Почти как у нас, и коня на ходу остановит и ныряет глубже всех.

В семейном быту если мужчина исполняет какую-либо работу, то в большинстве случаев он нянчит детей и готовит пищу.

Тем не менее на Чеджудо в кафе и маленьких ресторанах редко можно увидеть женщин. Все столы заняты туристами и потягивающими напитки и пиво, дымящих сигаретами местных мужчин.

Женщины всегда главенствовали как в селах на побережье, где промысел даров моря был хорошим подспорьем к тому, что скудно рождала земля, так и в горных деревнях, где люди жили в основном сельским хозяйством.

Хэнё («морские женщины») — профессиональные ныряльщицы. По легенде, первой женщиной Чеджудо была богиня Бабушка Сольмундэ, которая сотворила остров, нося землю в подоле своей юбки до тех пор, пока она не изорвалась и не стала совершенно негодной к носке.

Она же была первой ныряльщицей. Будучи беременной, она нырнула в море, чтобы добыть необходимую для здоровья ребенка пищу. Она заложила основы того трудолюбия и жертвенности, которыми славятся женщины Чеджудо.

Современные хэне зарабатывают на жизнь, ныряя без акваланга на глубину чуть ли не 20 метров, и держатся там около минуты. Собирают на глубине жемчуг, пригодных для еды моллюсков, трепангов, морских ежей и множество других даров моря.

Кстати, добывание некоторых продуктов моря связано с большой опасностью. В частности «морского ушка» — очень дорогого деликатеса, раковина которого идет на изготовление пуговиц и знаменитых лакированных изделий с перламутровой инкрустацией. Он плотно присасывается к подводным скалам, и чтобы его оторвать, применяется короткий нож. При неудачном ударе моллюск снова присасывается — еще плотнее, чем раньше. Если рука попадет под раковину, ныряльщица может погибнуть. Поэтому работают хэнё всегда группами.

Группы хэнё (а в них можно увидеть и 15-летних девочек, и сморщенных старушек), работающих в черных, закрытых от горла до пят костюмах для ныряния, в масках с трубками, с длинными и широкими ножами очень похожи на бойцов отрядов особого назначения.

Кроме ножа рыбачки берут с собой сетку, которая поддерживается на воде вместе с добычей при помощи буйка из пенопласта. Ныряют до тех пор, пока ее не наполнят.

Профессия ныряльщицы — наследственная. Уже с 8–9 лет девочки ныряют в море и собирают морские водоросли и моллюсков. К 17 годам они становятся профессионалами. Выходят на промысел, если море достаточно спокойно, в течение всего года, даже зимой, и даже во время беременности.