Мальчик и его мать сидели на мертвом байке, глядя на это. Летучие мыши тихо попискивали в темноте. Вик ощущала в своем сознании огромную умиротворенность. Она не знала, много ли в нем оставалось сейчас, кроме любви, но ей этого хватало. Освободиться от всего остального было настоящим облегчением.

Она ударила каблуком по педали стартера. «Триумф» вздохнул, выражая сожаление. Она попробовала еще раз, чувствуя, что внутри у нее все рвется, харкая кровью. Третий раз. Педаль стартера почти отказалась опускаться, а байк не издал вообще ни звука.

— Что с ним случилось, мама? — спросил Уэйн своим новым, мягким голосом маленького мальчика.

Она покатала байк вперед-назад между ног. Он мягко поскрипывал, но больше не издавал никаких звуков. Она поняла и рассмеялась; смех был сухим и слабым, но искренним.

— Бензин кончился, — сказала она.

Все, кто верит, приходите

В первое воскресенье октября Уэйн проснулся под перезвон колоколов в конце квартала. Отец был рядом, сидел на краю кровати.

— Что тебе снилось? — спросил его новый, почти худой отец.

Уэйн помотал головой.

— Не знаю. Не помню, — солгал он.

— А я подумал, что тебе, может, снится мама, — сказал новый Лу. — Ты улыбался.

— Мне, должно быть, снилось что-то веселое.

— Что-то веселое? Или что-то хорошее? — спросил новый Лу, глядя на него своими странными новыми глазами… придирчивыми, яркими и заинтересованными. — Потому что это не всегда одно и то же.

— Я уже не помню, — сказал ему Уэйн.

Лучше сказать это, чем рассказывать, что ему снились Брэд МакКоули, Марта Грегорская и другие дети из Страны Рождества. Не то чтобы это оставалось Страной Рождества. Теперь это было просто Белизной. Это было просто яростной белой статикой мертвого канала, и дети бегали в ней, играя в свои игры. Игра прошедшей ночи называлась укуси-самого-маленького. Уэйн до сих пор чувствовал вкус крови. Он водил языком по липкой полости рта. Во сне у него было гораздо больше зубов.

— Я выезжаю на нашем буксире, — сказал Лу. — Есть работенка, надо заняться. Хочешь со мной? Это необязательно. С тобой здесь могла бы посидеть Табита.

— Она что, здесь? Ночевала?

— Нет! Нет, — сказал Лу. Он казался искренне удивленным таким предположением. — Я просто имел в виду, что мог бы позвонить ей и попросить заехать. — Лоб у него задумчиво нахмурился, и через мгновение он продолжил, медленнее выговаривая слова: — Не думаю, чтобы прямо сейчас это было бы нормальным. Ночевать. По-моему, это было бы странным… для всех.

Уэйн подумал, что самой интересной частью этого заявления были слова «прямо сейчас»: они подразумевали, что его отец мог бы счесть нормальным, чтобы мисс Табита Хаттер ночевала у них дома на более позднем отрезке времени, дата уточняется.

Три дня назад они все вместе выходили из кинотеатра — они теперь иногда ходили вместе в кино, — и Уэйн оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как отец взял Табиту Хаттер за локоть и поцеловал ее в уголок рта. По тому, как она наклонила голову и слегка улыбнулась, Уэйн понял, что это не первый их поцелуй. Он был слишком небрежным, слишком опробованным. Потом Табита увидела, что Уэйн на них смотрит, и высвободила свою руку из руки Лу.

— Меня бы это не огорчило! — сказал Уэйн. — Я знаю, что она тебе нравится. Мне она тоже нравится!

— Уэйн, — сказал Лу. — Твоя мама — твоя мама была — я имею в виду, если сказать, что она была моим лучшим другом, то это даже еще не начать…

— Но теперь она умерла. А ты должен быть счастлив. Ты должен получать удовольствие! — сказал Уэйн.

Лу смотрел на него серьезно — со скорбью, подумал Уэйн.

— Ладно, — сказал Лу. — Я просто говорю, что ты можешь остаться здесь, если хочешь. Табита живет чуть дальше по улице. Могу позвать ее, и она будет здесь через три минуты. Тебе понравится няня, которая ходит со своим собственным «Глоком».

— Нет, составлю тебе компанию. Куда, ты сказал, мы поедем?

— Я этого не говорил, — сказал Лу.

* * *

Табита Хаттер все равно зашла к ним, без предупреждения, позвонила в квартиру, когда Уэйн еще был в пижаме. Иногда она так делала, забегала к ним с пончиками, которые, по ее словам, хотела обменять на кофе. Она могла бы купить и кофе, но утверждала, что ей нравится, как его готовит Лу. Когда Уэйн слышал, как кто-то юлит, он сразу это чувствовал. В кофе Лу не было ничего особенного, если только не предпочитаешь пить его с привкусом WD-40[182].

Она перевелась в денверскую контору для оказания помощи в ходе продолжающегося расследования дела МакКуин… дела, в котором никогда не были и не будут выдвинуты какие-либо обвинения. Она получила квартиру в Ганбарреле и обычно раз в день обедала или ужинала с Лу и Уэйном, якобы чтобы поговорить о том, что было известно Лу. В основном, правда, речь шла об «Игре престолов»[183]. Лу закончил читать первую книгу как раз перед тем, как лег в больницу на ангиопластику и желудочное шунтирование, которые ему сделали одновременно. Табита Хаттер была рядом, когда Лу пришел в себя на следующий день после операции. Она сказала, что хотела убедиться, что он жив и сможет прочесть остальные романы серии.

— Привет, малыши, — сказала Табита. — Уезжаете тайком от меня?

— Есть работенка, надо заняться, — сказал Лу.

— В воскресенье утром?

— Машины гробят и по воскресеньям.

Она зевнула, прикрываясь ладонью, — маленькая женщина с вьющимися волосами, в выцветшей футболке «Чудо-женщина» и синих джинсах, без каких-либо украшений, вообще без аксессуаров. Кроме 9-миллиметрового пистолета, прилаженного к бедру.

— Хорошо. Сделаете мне чашку кофе, прежде чем поедем?

Лу при этом почти улыбнулся, но сказал:

— Вам ехать не надо. Это может занять какое-то время.

Она пожала плечами.

— А что мне еще делать? Правонарушители любят поспать. Я уже восемь лет как в ФБР, и у меня ни разу не было причин стрелять в кого-то раньше одиннадцати утра. Только сначала я выпью кофе.

* * *

Лу поставил завариваться темный жареный кофе и пошел заводить грузовик. Табита вышла за ним за дверь. Уэйн остался в прихожей один и надевал кроссовки, когда зазвонил телефон.

Он посмотрел на трубку, стоявшую на черной пластиковой подставке на столике, сразу справа от него. Было всего несколько минут восьмого, рано для звонка — но, возможно, речь шла о работе, на которую они собирались ехать. Может, тому, кто загнал свою машину в кювет, помогал кто-то другой. Такое случалось.