Совсем рядом кто-то кашлянул. Оглянувшись, Майя заметила силуэт работорговца.

– У-Лаллок?

– Что, заждалась? Не бойся, я свое обещание завсегда сдержу, – заявил он с наглой фамильярностью.

Майе совсем не понравилось такое обращение. Вот с каким отребьем приходится дружбу водить, и все для того, чтобы любимую подругу отыскать! Кто знает, сколько он таких тайных встреч устроил, на какую кривую дорожку ее толкнул, сколько денег на чужой беде заработал? А вдруг, пойдя с ним на сговор, Майя снова в кабалу попала? «Впредь буду умнее, – подумала она. – Сейчас бы голову на плечах сохранить, и то ладно».

Она не знала, где именно среди садов и парков верхнего города располагается особняк благой владычицы: в прошлый раз Майю привезли туда измученной и перепуганной, а когда увозили, было еще страшнее, поэтому она не присматривалась, где находится. К ее удивлению, цели своей они достигли меньше чем за четверть часа. Лаллок дошел до угла проулка и повернулся к Майе.

– Закутайся в накидку поплотнее и волосы прикрой. Ты – невольница, я привел тебя к Зуно, чтобы он оценил, подойдешь ли ты благой владычице, понятно?

Они двинулись по узкому проулку.

– Скажи, Геншед к тебе в Пуре лез? – внезапно спросил работорговец.

Майя вздрогнула: страшная ночь, нож Геншеда, спасительное появление Оккулы – все это случилось в другой, исчезнувшей жизни, к которой – хвала богам! – больше нет возврата. Впрочем, Лаллоку незачем об этом знать.

– Оккула говорит, он над тобой надругаться хотел, – не унимался дильгаец. – Она Зуно сказала, что раз она теперь любимица благой владычицы, то прикажет Геншеда убить.

– Ох, так она жива? У-Лаллок, скажите, она жива? Правда?

– Слушай, передай ей, что я Геншеда выгнал. Такой проступок я ему не прощу, это против правил – товар портить. А если его убьют, то в надсмотрщики ко мне никто не пойдет, побоятся. Ты ей так и скажи – не надо его убивать, его уже прогнали.

– Значит, Оккула жива?! – настойчиво повторила Майя, дергая его за рукав.

Тут они свернули под арку в дальнем конце проулка, за которой лежал дворик, освещенный чадящими факелами в железных скобах у дверей. Воняло гниющими отбросами, сандалии оскальзывались на булыжниках, хлюпала грязь, звенела посуда, из раскрытого окна валил пар, где-то в доме вскрикнула женщина – типичные задворки богатого особняка, ничего общего с роскошным фасадом.

– Запомни, ты неотесанная деревенщина, не понимаешь, что происходит, – предупредил Лаллок. – Закутайся в накидку, смотри под ноги и головы не поднимай.

Он подошел к одной из многочисленных дверей, выходящих во дворик, и постучал. Заскрипел ключ в замке, лязгнул засов.

– Скажи Зуно, что я по делу пришел, – велел кому-то Лаллок и провел Майю внутрь.

Они поднялись по лестнице в небольшую каморку с каменным полом, где пахло растительным маслом, зерном и холстиной. Издалека доносились приглушенные голоса слуг на кухне и в кладовой.

– У-Лаллок! Какая приятная неожиданность! – воскликнул Зуно, шагнув через порог. – Разве мы на сегодня о встрече уговорились? Или вам моя помощь нужна?

Майя, не выдержав, сбросила накидку и вскинула голову. Зуно нисколько не изменился – ливрея сидит как влитая, волосы аккуратно причесаны. Он непонимающе уставился на Майю, а потом изумленно ахнул.

– Я пришла с Оккулой повидаться, с подругой моей, – торопливо зашептала Майя. – Мне больше ничего не нужно. Прошу вас, помогите.

К Майиному удивлению, Зуно без малейших возражений заявил:

– Не забывай, это очень опасная затея, не только для вас с Оккулой, но и для меня. К счастью, благая владычица уехала на ужин к Дераккону, так что я тебя провожу. Пойдем скорее, у вас всего полчаса, не больше. Понятно?

Майя снова завернулась в накидку и последовала за Зуно. Они поднялись по лестнице, затем прошли длинным коридором и еще по одной лестнице. Неожиданно Майя сообразила, что оказалась в той самой галерее третьего этажа, где целовалась с благой владычицей. А вот и дверь опочивальни, в которой Майя проснулась, – именно отсюда Ашактиса увела ее купаться.

Роскошно обставленная комната совершенно не изменилась; тускло горели светильники; к пламени подлетел мотылек и, опалив крылья, беспомощно затрепетал на полу.

На кровати растянулась Оккула в длинном багряном халате, расшитом золотыми цветами. Закрытые веки отливали серебром, ногти были покрыты таким же серебристым лаком. Зуно негромко стукнул жезлом по изразцу пола. Оккула открыла глаза, села и огляделась.

– Банзи!

Майя бросилась на колени у кровати, обняла подругу и, прижавшись щекой к ее плечу, ощутила знакомую мягкость чуть зернистой кожи, пахнущей свежестью колотого угля. Оккула нежно сжимала подругу в объятиях, нашептывала какие-то ласковые слова. Зуно тихонько вышел и закрыл дверь за собой.

– Он… Ему можно доверять? – испуганно спросила Майя.

Оккула рассеянно кивнула, чуть отстранилась от подруги и оглядела ее с головы до ног, будто не веря своим глазам.

– Не волнуйся, он парень неплохой, банзи. Мы друг другу помогаем, – с улыбкой сказала она. – О Канза-Мерада, как же я счастлива, что мы наконец-то увиделись! Я тебе весточку посылала, давно уже… Ты получила?

Майя покачала головой.

– Вот мерзавцы! – воскликнула Оккула. – А ты все равно меня нашла. Снимай накидку, ложись рядышком, поудобнее. О боги, да у тебя шрам! Откуда? После Вальдерры?

– Ага.

– Расскажи, а? Я ничего не знаю. Как ты в Субу попала? Кембри отправил? А почему ты…

– Нет, любимая, давай не будем об этом, – перебила ее Майя. – У нас времени мало. Обо мне не беспокойся, у меня все хорошо. Я за тебя боюсь. Как ты здесь, Оккула? Я знаю только, что владычица к моей просьбе снизошла и тебя у жрецов вытребовала. Вот с тех самых пор мне и тревожно…

Оккула, разинув рот, уставилась на нее.

– Так это ты все устроила, банзи?! А эта гадина мне ни словечком не обмолвилась, надо же… И как это я сразу не догадалась! Ах, любимая… – взволнованно зашептала Оккула. – Но как тебе это удалось?

Майя рассказала ей о первой встрече с Форнидой на берегу озера в ночь убийства Сенчо и о ночи, проведенной с благой владычицей.

– Значит, тебе не понравилось? – спросила Оккула.

– Не-а, – вздохнула Майя. – Вовсе не понравилось. Она быстро почувствовала, что мне невмоготу.

– Оно и понятно… – Оккула запрокинула голову и расхохоталась. – И ты решила, что я смогу, да?

– Ну, вроде как у тебя лучше получается, – смущенно призналась Майя и хихикнула.

– Ох, правда твоя, банзи, у меня куда как лучше получается, – процедила Оккула сквозь зубы. – Сплошное удовольствие, иначе не скажешь. Одна забота – как бы палку не перегнуть, понимаешь? Разделалась бы с грязной работенкой, и дело с концом. Только дорого придется заплатить, да какая разница, если душа Зая этим упокоится? Но знаешь, банзи, я все равно своего добьюсь, из преисподней выйду, как Канза-Мерада, не сомневайся.