лицом. Зачарованный кинжал на поясе и волшебная палочка в руке делали его похожим на аврора Магических Эмиратов. Часовой исправно совершал обход каждый час — Гермиона специально засекала, ожидая, пока мимо её решетчатого окна промелькнёт тень. А по ночам по дому ходила химера. В третий день своего пребывания она столкнулась с ней, когда возвращалась с прогулки, припозднившись. Существо с головой льва, туловищем козла и хвостом дракона грозно рычало на остолбеневшую от шока Гермиону, когда джинн бросился ему на перерез, но тут из-за поворота появилась женщина в платке и чёрной одежде. Её лицо было открыто. Она резко что-то сказала по-арабски, и животное повиновалось. Женщина склонилась над ним и пристегнула к ошейнику поводок. Выровнялась и настороженным взглядом проследила за Гермионой, которую джинн подталкивал к лестнице.

Это и была Айше, как сказал потом Хасан. Химера подчиняется ей без магии, потому что она приручила её ещё детёнышем, когда та вылупилась из яйца.

Было предусмотрено всё. Отсюда нет выхода, такая мысль в отчаянии закрадывалась в голову, но Гермиона гнала её прочь. Гринготтс тоже охранялся, и Британское Министерство, однако, даже будучи школьниками они умудрились туда попасть.

Гермиона рассматривала даже вариант поговорить с этими женщинами — Айше и Мадиной. Скорее всего, Айше здесь была главной. Но что она могла им предложить? Можно было пообещать, что если они помогут ей сбежать, то она не выдаст Джарвана. Но они не поверят и не согласятся. Из того, что она услышала от Рашида, следовало, что эти две девушки здесь добровольно и не хотят ничего менять. А если он врал? Если они тут тоже пленницы?

Ей трудно было поверить, что кто-то может добровольно променять свободу на подобное заточение, пусть даже в шикарных апартаментах. Вероятно, у этих женщин Стокгольмский синдром, Гермиона читала про такое в магловских книгах.

Им нельзя доверять, напрашивался неутешительный вывод. Если она намекнёт, что хочет бежать, они могут тут же доложить Рашиду, и одному Мерлину известно, что он сделает с ней в наказание. А если даже они согласятся ей помочь, то накажут их, когда всё раскроется, а Гермионе не хотелось быть причиной чьих-то страданий. Круциатус от Беллатриссы она вспоминала с содроганием по сей день.

Действовать нужно в одиночку. Можно попробовать выкрасть палочку. Но как это сделать, если за ней по пятам всегда следует джинн?

Гермиона вспомнила, как Рашид упоминал о том, что Айше зельевар. Наверняка у неё есть оборотное зелье. Можно было бы стащить его, найти волос одного из стражников и попробовать выйти за пределы этого особняка. Но… она не выходит из комнаты одна, а Хасан не позволит ей провернуть такое. А за пятнадцать минут это невозможно, без сомнения, лаборатории тут охраняются.

Горячие слёзы вдруг хлынули из глаз. Она впервые плакала с тех пор как гладила пегаса во дворе во второй день плена. Гермиона сидела на своей кровати, с отвращением уставившись на стену песочного цвета, и чувствовала, что находится на грани отчаяния.

Что, если она не сможет сбежать, и явится этот Джарван? Может, удастся уговорить отпустить её? Заведомо провальный вариант.

Признаться, что она беременна?

Но Гермиона прекрасно помнила, что говорила о нём Латифа. Безжалостен, беспринципен, жесток. Умеет это прятать и отлично мимикрирует под светского человека. Глупо думать, что он сжалится над ней. Он не испытывает к ней романтических чувств, и его не затронут её страдания.

Рука сама собой снова оказалась на плоском животе, в котором теплилась маленькая жизнь. Как ей защитить их ребёнка? Гермиона ощутила пронзительное чувство любви к нему. Это было так неожиданно и даже сопровождалось болезненным ощущением в сердце от осознания опасности, которая им грозит.

Нет, Джарван не узнает о ребенке. Если даже её не успеют спасти, то она позаботится о себе. Она сбежит.

«И это будет твоя тайна, сжирающая тебя изнутри» — слова старухи, сказанные тогда. Вот о чём они были. Казалось, что после того вечера прошла целая вечность. Как она была так беспечна, что не рассказала об это предсказании Драко? Они бы придумали что-нибудь. Но кто мог тогда знать, что это будет за тайна?

Но думать об этом нельзя, иначе можно поддаться панике. Какой смысл в самобичевании теперь?

Завтра, как обещал Рашид, явится Джарван. Гермиона глубоко вздохнула, ощутив, что адреналин накрывает ее с головой.

Время пришло.

Она встала и подняла матрас, под которым хранила несколько лепешек и финики. Завернула их в какой-то платок, вышитый золотыми нитями. Жаль, у неё нет запаса воды, но она наколдует её, когда будет вне этой комнаты.

Покопавшись в куче арабской одежды, она выудила оттуда что-то похожее на паранджу, скрывающую всю фигуру, а разрез глаз закрывала мелкая черная сеточка. Она видела, что именно в таких одеяниях гуляют по дорожкам сада женщины из гарема. Очевидно, их смущало присутствие охранников — мужчин. Она натянула этот балахон поверх своей обычной блузки и юбки, обнаружив в нем глубокий карман. Она взяла было платок с едой, как её привлек блеск золотых нитей на нём. Гермиона пригляделась: показалось, что она ощутила какие-то чары. Наверняка по этому платку можно найти того, кто его носит. Эти нити содержат чары слежения. Гермиона фыркнула и ссыпала финики и лепешки в карман. Затем, немного поразмыслив, все же положила туда платок с нитями.

Она немного постояла посреди комнаты, собираясь с силами и мыслями.

— Хасан! — позвала она.

Джинн явился секундой позже.

— Хабиби! Привет! — он радостно облетел её. — Ты прекрасна, как тень ночи! А глаза сверкают, как звездочки!

Гермиона скривила губы. В этой одежде она походила на бесформенный чёрный столб. Хорошо, что джинн не мог видеть выражение её лица.

— Я хочу на прогулку.

Джинн услужливо распахнул двери, приговаривая, как загадочна женщина в парандже, и сколько красоты скрывают эти одежды от чужих глаз.

Отмахиваясь от его льстивых слов, Гермиона двинулась по своему обычному маршруту. Прошла мимо пегасов, задержавшись на этот раз у ограды. Зевс тут же направился к ней. Она не смогла сдержать улыбки. Очевидно, он учуял её запах. А может, другие женщины тоже кормили его, поэтому её бесформенная фигура для него была просто одной из них?

Она погладила его по морде, скосив глаза на джинна. Все же эти одежды хороши тем, что не видно её лица и куда она смотрит. Тот завис в воздухе неподалёку, что-то безмятежно напевая себе под нос.

Тем временем на небо наползала ночь. В саду уже зажигались волшебные огоньки и красиво подсвечивали снизу