труп!». И в строй встал, куда пихнули. А вот проморгался, вдохнул-выдохнул, а чего ж нет команды «Смирно!»? Ну, раз не дали, так можно… аккуратненько. Ой, а чего ж он крайний левый? Аж за девчонками-малолетками стоит. Это ж позорище, это ж его как последнего… даже про себя не подумаешь, сразу холодом обдаёт… или — он осторожно покосился по сторонам — нет, смотрят спокойно, с любопытством, но… а вдруг, это позором здесь не считается? Ладно, пока не выяснил, то и трепыхаться с этим не будем. Ага, по рабочим бригадам стоят, вызывают, старшие докладывают и за ворота. Ну, этот развод он с плотины уже сколько раз видел, и даже оттуда их разножка глаз царапала, хотя чего и взять с дикарей. А вон и гаражная, и, да, как его, Рыжий командиром, ну, хоть на него можно смотреть, выправка, шаг уставной, а остальные… ну, сброд сбродом.

Старшая по внутренним работам доложила о полноте состава, включая дневальных, и комендант мысленно отметил, что, называемое ею число как раз на единицу меньше стоящих в строю. Однако, не иначе, как Рыжий просветил и научил. Ну, нету этого в списках, так что пусть, как хотят, так и используют. Рубашку и штаны ему нашли, найдут и остальное вещевое с пищевым. Если захотят. А не захотят или захотят по-другому… Так на всё воля Огня. И, приняв рапорт, комендант разрешил приступать к работам.

Плац опустел, потому как, что и кому делать, все сами знают, а нет — Старшая Мать словом и рукой своей твёрдой направит. Торр на несколько мгновений остался посреди плаца в одиночестве: ему-то куда и чего?

— Четырок!

Торр растерянно оглянулся на странное слово, почему-то не отозвавшееся в голове болью.

— Оглох, что ли?

Его дёрнули за рукав. Крепкий светлобородый мужчина властно повёл его за собой, на ходу объясняя:

— В нашей палатке будешь. Сегодня на обустройство тебе, ну, и отлежишься малость, а завтра уж работать поставим.

Это что, теперь его так звать будут? Ну… ну… Додумать Торр не успел, оказавшись в палатке с шестью двухъярусными койками. Пять более-менее застелены, но заправлены плохо, вернее, совсем не заправлены, в училище бы за такое разгильдяйство строгий карцер на трое суток, не меньше, и не считая всего остального, ну, дикари, как есть дикари, а на шестой на обеих свалены какие-то мешки, свёртки и тюки.

— Твоя нижняя будет, — распорядился светлобородый. — Бутуз, помоги ему, а то и руки-крюки, и чтоб не тыркался по-пустому.

Невысокий, но широкий, почти квадратный светловолосый парень, похоже, ровесник, кивнул и оглядел Торра с нескрываемым, но не злым любопытством.

— Ладноть. Давай, паря.

Торр, помедлив, ответил кивком.

Когда плац опустел, на наблюдательных пунктах плотин опустили бинокли и оторвались от оптических прицелов. Ну… ну, и о чём тут говорить?

— Живой…

— Пока…

— Трахали да не дотрахали…

— Тянут, сволочи…

— Похоже, целый…

— Дурак, видел, с кем его поставили?

— Пожрать хоть дали?

— За общим столом сидел…

Капитан спецвойск Таррон опустил бинокль. Конечно, для дела и поддержания боевого духа лучше бы задохлика забили. Хотя… дикари не тронули чистокровного… тоже можно обыграть, но не здесь. И это — по большому счёту — уже пустяки, головная боль другого ведомства, а думать надо о своём. Потому как выводы неутешительные. Карьера… ну, получил он, пока не звание, а должность и основу для дальнейшего роста. Но вот куда? Не к расстрельной ли стенке. Потому что если собрать вместе все слухи и обмолвки, то получается очень неприятная тенденция. Похоже, что решили спецвойска прикрыть, и решили на самом верху и не сегодня, и даже не вчера, и началось это… да, с отставкой старого генерала, новый-то командующий генерала спецвойск так и не получил, и ужимают, задвигают, и… да, нужно думать, как говорят согайны, о запасном аэродроме, чтобы вовремя сменить курс и приземлиться там, а не в совсем другом месте.

Таррон убрал бинокль и, окончательно забыв об уже не значащихся в списках подчинённой ему части, приступил к своим обязанностям командира точечного гарнизона.

* * *

Королевская Долина. «Орлиное Гнездо»

573 год

Лето

7 декада

Орнат Ардин удовлетворённо ещё раз просмотрел тетрадь учёта опекаемых — пришлось сделать после этой аггеловой перерегистрации в дополнение к карточкам — и нескрываемо полюбовался последней записью о передаче в счёт патриотического долга двух особей мужского пола. Красиво сделано. Никакой утилизации, для которой теперь надо придумывать обоснование, писать заявку, нет-нет, патриотический долг — Отечество попросило две особи мужского пола — вот, пожалуйста, Ардинайлам ничего не жалко. А такой маленький нюанс, что Королевская Долина всегда выполняла такой долг сугубо добровольно и в той форме, какую сама считала нужной и возможной, а теперь пришло вполне официальное напоминание… игнорировать, разумеется, не будем, но учтём. Что ещё один шаг по ликвидации традиционных привилегий сделан, что Королевскую Долину медленно, но неуклонно приближают, нет, приравнивают к остальным… хм, теперь уже не подданным, короля-то нет, но… вот именно, даже про себя, даже мысленно не будем договаривать. И то, что не из грязи во дворцы поднимают, а из дворцов опускают в грязь, тоже учтём и запомним. Но это тоже… задел на будущее. А на сегодня… На сегодня он, наконец, избавился от старой сволочи — Мажордома и полностью очистил подвал от крови Фрегора. Патриотический долг? Ну, так получите: никчёмного и слегка повредившегося в уме старика, годного только на утилизацию, и дерзкого — вот же поганая кровь! — мальчишку. А уж куда вы их денете, уже только ваша печаль и забота.

Голован, проследив издали, как Мажордом и Вьюнок исчезли в утробе «серого коршуна», невольно перевёл дыхание с облегчением. Всё-таки старик, даже отстранённый уже официально от дел, мешал. А Вьюнок… тоже та ещё головная боль. Нахватался в третьей спальне всякого, да ещё на телохранителя тренировали, так что в подвальных разборках мог стать опасным противником. А куда его теперь… не наша печаль и забота. Дерзок мальчишка и… слушает, кивает, а потом такое выкинет, что и не знаешь, как с этим справиться, чтобы себе на пользу повернуть. Хотя бы на этой регистрации, когда всех и каждого осмотрели — ну, допустим, непривычно, но… — так ещё и опросили, номер, прозвище, номера и прозвища родителей, хорошо, хоть удалось заранее узнать и предупредить, кому что говорить, а всей ребятне поменяли ошейники на номерные, и тоже под запись. Ну, с купленными было проще, те сами всё знали, хотя тоже говорили, что раньше такого,