пойлом попадали на грязный тротуар, катясь и разливая содержимое. Маленькие дети, босыми бегающие в грязных лохмотьях по кучам технического мусора, играющие в космический бой, испугавшись внезапного нападения задрали вверх свои головы — и вот их уже нет, беззвучно кричащих, их остатки тел втягивает распухшее нечто, ставшее солнцем этого обреченного мира.

Больше никто и ничто не имело значения. Неотвратимый рок настиг всех и каждого.

Кто ты был, где ты был. Богат или беден, добр или зол, честен или нет. Убийцы, воры, простаки, работяги и все остальные. Никаких больше планов на будущее. Конечная. Все долги оставлены, все дела забыты, никто никого больше не полюбит, никто никому не сделает больно, не предаст и не спасет. Никто не засмеется и не заплачет. Все равно, кто что думал и о чем мечтал. Еда, вода и воздух — их вкус, их качество, их достаток, все уже не нужно, все уже не важно.

«Пиздец… Всему пиздец…» — думал Алекс, с позиции наблюдателя вынужденный созерцать весь этот армагеддон, — «Так вот, значит, как оно все кончится… все наши войны и союзы, интриги и справедливость — все это всего лишь жрачка для куска сумасшедшего мяса…»

А может, так оно и должно быть?

Все цивилизации гибнут, и просто настало время людей. Сколько можно им цепляться за жизнь, копошась в мусоре, выживая только за счет еще работающих древних машин? Ведь они не становятся лучше, все что они делают — продолжают воевать и глубже погружаться в свои собственные отходы. Захлебываются в дерьме и крови, всем на все наплевать. Убить, предать, получить собственную выгоду, жрать, срать, ебаться — вот и все, на что люди оказались способны. Никаких строительств новых великих империй. Все, приехали. Донное дно.

А на дне — донные хищники, пожирающие бесполезную падаль, которой стали люди, чтобы очистить мир от полудохлой расы и дать место расцвести другой.

Или не расцвести.

Может это вообще конец всему.

Разум изжил себя, выгорел, подобно Фэйду. Зачем существует способность думать, анализировать и совершать осмысленные действия? Что приносит она? Люди доэволюционировали до таких мозгов, что смогли летать между звездами, и толку? Только наделали еще больше способов, как убивать, грабить и насиловать друг друга. Все типы оружия — энергетическое, баллистическое, ядерное, биотическое, псионное…

«Кошкадемон раздери, да мы докатились даже до того, что специально выращиваем детей, чтобы они послужили оружием в грядущей войне!» — подумал Алекс, вспоминая Шамана.

Что стоит этот хваленый разум, если от него только зло и увеличение страданий? Зачем вселенная раз за разом порождает разумную жизнь? Неужели, реальность — это двигатель, работающий на смерти и мучении? И единственный выход из этой жестокой игры — просто перестать в нее играть?..

С горечью и осознанием неизбежности Дарк смотрел на бойню, поглотившую Пакс — но его уже уносило в сторону, вместе с его мыслями.

Он снова летел в пустоте, подобно бесплотному духу, один на один со своими размышлениями. Поток движения, спровоцированный его мыслями, незаметно закинул его на гурхорский Рарх, некогда бывшей колонией людей, до восстания Безумного Адмирала Такэси.

И Алекс Дарк теперь видел, что и свирепое племя инопланетников не избегло всеобщей страшной судьбы. Кровавое мясное солнце ужаса пересекло орбиту Рарха, пройдя по линии дня и ночи, обрушивая кровавое безумие и на этот мир.

Но гурхоры не были поглощены.

Вместо этого, чудовище обрушило на их мир псионные волны страха и безумия, захлестнувшие все, подобно катастрофическому цунами. Первосвященники гурхоров, принявшие в свое тело священный «нарг» были нечувствительны даже к такому сильнейшему воздействию. Но все остальные гурхоры — нет.

Взрослые особи и подрастающие, дархары и мальки — все разом сошли с ума, впав в яростное безумие. Вся популяция взорвалась ненавистью и страхом, начав убивать всех, кого видят. Каждый бросался на каждого, в ход шло любое оружие — каранарги, бурвабры, зубы, когти, человеческое оружие и вообще все, что попадалось под руку.

Планету поглотил хаос.

Ганрархов было слишком мало, чтобы противостоять этой безумной волне. Их всех быстро разорвали на части, с особой жестокостью вырывая сердца и глаза, вспарывая животы, отрывая конечности и перегрызая горло. Рарха больше не было… Все перебили всех, и последний из гурхоров сам вытащил собственные кишки и жрал их, пока не умер.

В гнетущем молчании, не зная, что говорить и что думать, Алекс уносился еще дальше…

Но куда? И зачем?

Снова видеть очередное разрушение, смерть и омерзительные скопления плоти?

Дарка охватило мертвенное равнодушие, он погрузился в безысходность и пустоту. Холодные равнодушные звезды мелькали мимо, жестокие созвездия сворачивались в узор, поглощенные кровавой смертью миры людей и гурхоров остались позади…

Теперь он уже летел через Центури, Белую Звезду, подконтрольную Новой Империи Терра.

Но и здесь везде было то же самое.

Не было больше Никакой Терры. Только разрушение и смерть. Один за другим миры людей пали перед всесильной судьбой, решившей покончить с человеческой расой столь жестоким образом. Все люди, вплоть до последней клеточки своего тела, до последней капли крови и последнего проблеска сознания были впитаны в безумный шар распухшей плоти. Не было пощады никому, никто не смог сопротивляться.

В накрытых кровавой тьмой мирах, оказавшись заложниками древних технологий, которые раньше воспринимались как обыденность и бездумно эксплуатировались, а теперь в мгновение ока переставшие работать все разом — люди погибали, охваченные безумием и ужасом. Они даже не могли куда-то бежать, на всех мирах Внутреннего Космоса происходило одно и то же, а во Внешний Космос не было возможности улететь — больше ни один корабль не мог двигаться, став бесполезным куском железа. Да и если бы кто-то каким-то чудом смог скрыться в глубоком космосе вовне — разве этот ужас не нашел бы его там за доли секунды, и точно так же бы не сожрал?..

Участь человечества была неизбежна.

И даже элиты в своих городах-эдемах, без энергии ставшими для них братскими могилами — не смогли сопротивляться. Алекс на секунду задержался, пролетая мимо Даларана-2 и безмолвных руин Доминуса, видя пустоту и разруху, ставшую его судьбой, как и судьбой всех других колоний людей. Бессмертные, обладающие великой