…Я очнулась и сразу открыла глаза. Чувство было такое, точно я вынырнула из глубокого темного колодца, и тут же вспомнила все. И похолодела от ужаса.

Я попробовала пошевелиться. Руки и ноги у меня связаны. И не просто связаны – я не могла пошевелить ими. Я лежу на каком-то длинном столе из металла. Он успел нагреться от моего тела, значит, я здесь уже долго.

Я попыталась приподнять голову, и тут же вспыхнула лампочка прямо над моим лицом, ослепив меня на мгновение. Я зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, поняла, что рядом кто-то есть.

– Очнулась? – спросил Ковалев. Он сидел возле стены и читал газету. Сложил ее аккуратно и отбросил в сторону. Поднялся и не спеша подошел ко мне.

Мы в подвале или в гараже. Вряд ли меня кто-то услышит, даже если я буду орать во все горло. Он об этом позаботился. А орать мне сегодня придется. Долго. Очень долго. Пока не умру. Об этом он тоже позаботится.

Я покрылась холодным потом от таких мыслей и призвала на помощь все свое мужество, чтобы не заорать прямо сейчас, не дожидаясь, когда он приступит. И вновь подумала о Светке – о ее последних часах, о ее беспомощности. В смерти мы наконец-то сравняемся. А еще очень злила собственная глупость, что я так по-дурацки попалась в капкан.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ковалев. – Извини, что пришлось связать тебя. Хоть ты и производишь впечатление хрупкой девушки, но я знаю, устранить Стрекозу не доверили бы кому попало. Я хочу поговорить с тобой, – наклонясь ко мне, сказал он. И я совсем рядом увидела его глаза.

– О чем? – спросила хрипло.

– О Стрекозе.

– Он мертв.

– Ты видела труп? Ты его видела? Уверен, что нет. Тот, кто оставляет метку на телах своих жертв здесь, в этом городе.

– Ты просто псих. – Я покачала головой, не находя слов. – Что, не дает покоя слава убитого Стрекозы?

– Настоящий Стрекоза – это я, – сказал он с печалью. Вздохнул и прошелся вдоль стола. Когда он отходил на несколько шагов, я не могла его видеть. Его близость пугала, и вместе с тем мне необходимо было видеть его лицо. – Когда-то у меня была та же профессия, что и у тебя сейчас, – продолжил он. – И те, кому положено знать, знали меня под этим именем.

– И ты оставлял метку на телах своих жертв?

– Мне бы это в голову не пришло, – усмехнулся он. – Я хороший стрелок и своих жертв видел в прицеле винтовки.

– Не очень-то я понимаю…

– Я и хотел поговорить с тобой, чтобы ты все поняла. Но для начала, если не возражаешь, я сделаю то, что очень давно хотел сделать. – Он опять наклонился и поцеловал меня, а во мне все замерло от отвращения. – Ты говорила, что любишь меня, – сказал он с горечью.

– Не тебя. Того, кем ты никогда не был.

– Я же предупреждал, ты ошибаешься.

– Тогда развяжи меня. И я тебе поверю.

– Хорошо, – подумав, ответил он. – Обещай, что выслушаешь меня.

И в самом деле он развязал веревки. Я села и потерла занемевшие руки, а он устроился на облезлом стуле возле стены.

– Я тебя слушаю, – сказала я, избегая его взгляда.

– Мы вместе учились в военном училище. Друзья-соперники. Я считал его другом, а он меня соперником. Ему хотелось быть лучшим. Не знаю, куда смотрели психологи, он ведь и тогда уже был чокнутым. Впрочем, мне тоже понадобилось несколько лет, чтобы понять очевидное. Нами заинтересовалось известное тебе ведомство. И я стал «охотником», как и ты. Но вскоре понял, что убивать даже тех, кого ты считаешь врагом… Тебе такие мысли не приходили в голову? Жаль. Я знал, что уйти мне не позволят, и тогда просто исчез. А вслед за мной исчез и дружок. Но по другой причине. Его не оставляло желание быть лучше всех, ему казалось, что его недооценивают. И он стал наемным убийцей. А на телах своих жертв ставил метку. Ту самую стрекозу.

– Зачем?

– Вспомни свою подругу. Зачем она хотела быть похожей на тебя? Я думаю, это была месть. Месть за то, что он считал меня лучшим. Я шел по его следу семь лет. А твои друзья шли по моему следу. Забавная такая игра. – Он усмехнулся, но веселья в голосе не было. – Я приехал в Питер, узнав об очередном выполненном заказе. И встретил тебя. Не поверишь, я был готов наплевать на свои поиски, но… на кое-какие вещи обращаешь внимание поневоле, если глаз наметанный.

– Ты меня выследил.

– Я не был уверен, что ты предпочтешь меня своей работе. Я совсем не был уверен, – покачал он головой. – И я оказался прав. Разве нет? Он здесь, в этом городе, – сказал Ковалев твердо. – Смерть Светланы – тому доказательство.

– Этого не может быть, – покачала я головой.

– Я опять задаю тебе тот же вопрос: ты видела его труп?

– Нет, – подумав, ответила я и зло добавила: – Он упал с моста. Свалиться с такой высоты и остаться в живых – большая удача… даже без четырех пуль в груди.

– Но труп не нашли?

Мне нечего было ответить на это.

– Теперь ясно, почему он убил твою подругу, – сказал Ковалев, точно думал вслух. – Он выжил. Не спрашивай как, я не знаю. Он выжил, и мы встретились через полгода. Шрам на моем боку – память о той встрече. Он ушел, но ему опять здорово досталось. Ему нужна была нора, чтобы отлежаться. Он понял, что и вы, и я у него на хвосте и мы не остановимся. Поиски привели меня сюда. Участковый – действительно хорошее прикрытие. Но как найти одного человека среди пятисот тысяч жителей, даже если ты участковый? Зато однажды утром я встретил тебя. То есть в первый момент мне показалось, что это ты. Я шел домой, и в соседнем дворе столкнулся с твоей подругой нос к носу. Я знал, что это твой город, и в общем-то удивляться не стоило. А потом началась путаница: ты Алексеева, она Старостина. Ты в тот момент была в Питере. Я проверил. Думаю, он тоже встретил ее. Случайно. Если бы шел по следу, понял, что это не ты. Но у нее было твое лицо, и это все решило. Возможно, она пыталась его убедить… Только убеждать психов бесполезно. Он все равно бы ее убил. Он любит убивать. А потом здесь появилась ты. Сначала я был уверен, что ты, как и я, идешь по его следу, но вскоре мне стало ясно: ты не понимаешь, что происходит.

– И ты решил ловить его на меня, как на живца? – усмехнулась я.

– Я решил тебе помочь. Потому что я за тебя боялся. Я не хотел, чтобы однажды…

– Допустим, я тебе верю, – нехотя сказала я. – Что дальше?

– Нам придется его найти. Иначе он найдет тебя. Мы снова будем искать его. Вдвоем.

– А что я делала все это время?

– Успокойся.

– Я спокойна. Лучше скажи, что тебе понадобилось на кладбище ночью?

– Осматривал склеп, – ответил он как само собой разумеющееся. И, увидев мой недоуменный взгляд, продолжил: – Интерес к кладбищу у меня появился уже давно, после истории, которую рассказал мне один бомж. Он утверждал, что в склепе завелось привидение. Я покопался в архивах и узнал интересную вещь: склеп принадлежал бывшим владельцам странноприимного дома, и с домовой церковью, что находилась в нем, его якобы соединял подземный ход. И вчера я решил проверить свои догадки.