массивных горелок бушевали, создавая под ним огненный шторм и поднимая его вверх. Дым рассеялся настолько, что королевский флагман показался во всей своей величественной красе, демонстрируя три огромных летучих пузыря, облаком нависших над громоздким, но обтекаемым корпусом, блеск пушек и баллист. Скульптурный жеребец на носу встал на дыбы и широко раскинул крылья, словно пытаясь поскорей вырваться из этих вод.

Ни один из остальных халендийских кораблей не последовал за своим флагманом, оставаясь на прежней высоте над заливом. Какое-то движение привлекло внимание Канте обратно к «Гиперию» – к его днищу.

– По-моему, они открыли двери отсека, – сказал Фрелль.

Это предположение подтвердилось, когда массивный флагманский корабль изверг из своего чрева огромный барабан. Пламя горелок «Гиперия» отразилось от его стальных боков, освещая его падение с огромной высоты. Железный бак крутился и кувыркался в воздухе.

Тихан крикнул спереди, тоже это заметив:

– Кто-то там оказался более сообразительным, чем я думал!

Бак ударился о воду залива, подняв огромную волну. Далеко наверху «Гиперий» продолжал подниматься. Канте зажмурился, ожидая взрыва Молота. Но корона из вспененной воды обрушилась, растекаясь по сторонам, и море быстро затянуло темную воронку, оставленную упавшим в залив цилиндром.

Фрелль нахмурился:

– Неужели они смогли обезвредить его после того, как…

И тут залив Благословенных засветился, словно яркий фонарь, – так ярко, что защипало глаза. Вода на месте падения Молота встала дыбом, как будто из глубины поднимался какой-то огромный морской зверь. Последовавший за этим взрыв был громом гнева всех богов до единого, слившимся в один могучий раскат. Сияние вспыхнуло еще ярче по мере того, как залив стал осушаться во всех направлениях, пустея в центре – вплоть до камней и песка морского дна. Мощный прилив хлынул оттуда наружу, превратившись в огромную волну, которая становилась все выше и выше – выше скал, выше деревьев, выше высоты полета их крошечного кораблика.

Увидев, что происходит, Сёкл резко задрала нос суденышка, балансируя на пламени горелки.

– Держитесь как следует!

Она выстрелила ими вверх в тот самый момент, когда стремительно накатила взрывная волна. Корабль получил сильный удар, как будто его пнули те же самые грозные боги, и беспорядочно закрутился в воздухе.

Происходящее по сторонам Канте видел лишь отрывочно.

По лесу внизу прокатилась огромная морская волна, с корнями вырывая деревья, ломая стволы и толкая перед собой ощеренную пену из древесины и камней.

Их кораблик снова крутнулся, показывая, как Каменные Боги срываются со своих пьедесталов, опрокидываются и тонут в море.

На следующем витке Канте увидел, как огромный халендийский линейный корабль получил удар в корму и врезался в своего близнеца перед ним. Носовая часть его смялась в лепешку, железные тросы полопались, в небо взметнулись обрывки летучего пузыря. Падая, он зацепился за гребень проносящейся под ним волны и был сорван с неба силой воды.

Другой корабль угодил в переднюю часть волны и некоторое время катился по ее склону к Кисалимри, а затем опрокинулся набок, и его бешено закрутило с борта на борт вокруг лоскутьев лопнувшего летучего пузыря.

Клашанские корабли впереди удирали с пути этого неистового прилива, получив достаточное предупреждение и подброшенные взрывной волной выше в небо.

Еще один оборот, и Канте мельком увидел высоко наверху «Гиперий», все еще раскачивающийся после взрыва под ним. Взрывная волна достала его уже на излете, и теперь он скользил к северу, направляясь в Халендию.

Новый взрыв сотряс кувыркающуюся «букашку» и озарил небеса. Последний оборот показал его источник. Подхваченный волной линейный корабль врезался в причалы, и, очевидно, от удара сработал Котел у него на борту. Огонь, камни и целые участки пирса с все еще привязанными к ним лодками взлетели высоко в небо – а затем остальная часть волны смыла все это на берег. Волна накатила на город, но была остановлена первой высокой стеной. Разбившись о нее, она отхлынула назад.

Сёкл наконец-то обрела власть над своим маленьким корабликом, выровняв их полет, и сделала круг, чтобы оценить последствия нашествия огромной массы воды.

Залив еще несколько раз качнуло взад-вперед, пока Сёкл направляла их к Кисалимри, пролетая над многочисленными обломками.

Канте пришел в отчаяние из-за потерянных жизней, но он понимал, что если б Молот обрушился на Вечный город, разрушения были бы в тысячу раз сильнее. Пусть даже вода в заливе и оказалась смертельно опасной, она еще и помогла притушить силу взрыва.

Хоть какое-то благо.

«Я приму даже это».

* * *

Аалийя стояла у окна стратегического зала Кровавой башни.

Этой ночью шпиль полностью оправдал свое название.

Пережив нападение Мариша – предательство, которое все еще ранило ее, – она собрала все силы, какие только могла. Поскольку империя все еще находилась под угрозой, у нее не было времени оплакивать своего брата Джубайра. Она похоронит его вместе с плащом их отца. Это было все, что Аалийя смогла решить этой ночью.

Она потеряла своих командующих воздушными и наземными силами, известных как Крыло и Щит, – еще двоих мужчин ей предстояло оплакивать. Единственным светлым пятном на фоне всех этих бедствий было то, что Парус Гаррин выжил. Этой долгой ночью он стал ее твердой опорой. Вместе с Тазаром, Ллирой, Рами и всеми остальными, кто был готов помочь ей советом. Аалийя прислушивалась ко всем без исключения, зная, что они смогут выжить, только действуя сообща.

Чуть раньше этой ночью их силам удалось уничтожить один из халендийских линейных кораблей, но предательство Мариша и то, что он склонил часть Крыла на свою сторону, ослабило их оборону. Рубеж Тайтинской чащобы прорвали еще три халендийских корабля, ведомые флагманом королевства.

И все же, полная решимости бороться, Аалийя основала перед городом прочную линию обороны.

А затем произошло нечто – одновременно и чудесное, и трагическое.

Она посмотрела вниз, на руины самого нижнего яруса города. Залив все еще раскачивался, даже сейчас омывая окраины, но худшее было уже позади.

Как раз из этого окна Аалийя наблюдала, как огромная бомба упала в залив. Она не понимала, почему «Гиперий» разрядил свое оружие подобным образом.

«Произошла какая-то накладка? Боги решили вмешаться в самый последний момент?»

После этого флагманский корабль халендийцев позорно бежал, даже не воспользовавшись плодами оставленных опустошений. У причалов на берегу залива взорвался Котел еще одного линейного корабля. И все же, каким бы разрушительным ни был этот взрыв, мощная волна с моря нанесла гораздо более смертоносный удар. Взрыв Котла лишь немного потревожил то, что уже было разрушено.

Аалийя уставилась вниз, на обломки. Попыталась найти в себе ярость, но чувствовала одну лишь печаль.

«Гнев придет позже».

Она закрыла глаза, понимая, что скоро не сможет его сдерживать. Глубоко вздохнула и перевела взгляд дальше, на залив. Половина, если не больше, Каменных Богов была опрокинута или разбита. Аалийя заметила поднятую руку одного из них, криво высунутую из воды, как будто он тонул и молил о помощи.

Поморщившись, она переключила свое внимание на север, на город Экс’Ор. Волна поднялась на высоту ограничивающих его с моря утесов и даже захлестнула их, но не очень сильно. Фонари все еще светили с этих высот, вселяя некоторую надежду на выживших. Еще до того, как первая волна полностью отступила, Аалийя успела отправить туда почтовых ворон.

Какая-то суматоха вновь привлекла ее внимание к залу. После долгой ночи тот пребывал в полнейшем беспорядке. Парус Гаррин стоял, опершись о стол и низко опустив голову. Тазар держался в стороне, давая ей возможность побыть одной – достаточно уважая ее, чтобы не вмешиваться. Все остальные перешептывались, сбившись в кучки и все еще переживая произошедшее.

В зал ворвался Рами в сопровождении Ллиры. Глаза у него ярко блестели, и он тяжело дышал – причем не только из-за быстрого подъема.

– Известие от паладинов, с воздушного причала дворца!

Аалийя крепко сжала кулачки, не оставляя надежды.

– Принц Канте и Оракл… Они только что прибыли.

Она перевела дыхание и улыбнулась, хотя улыбка вышла натянутой. А потом опять